Горизонты оружия
Шрифт:
…Это все еще «первое и главное». Переходим ко второму. В нашей реальности сарбакан отмечен, прежде всего, в индонезийско-малайском и пр. регионе — а также в регионе южноамериканском. Сарбакан Старого Света чуть-чуть мощнее и удобней в обращении, потому что снабжен (ну, не всегда — но часто) раструбом-нагубником. Именно он-то и попал в Европу на еще только-только постсредневековом этапе. Современные читатели «Графини Монсоро», наверно, никак не могут понять: через какой раструб один из ее героев ухитряется издавать замогильные звуки, смущая королевскую душу. А это — воронка нагубника. В стреляющих бузиной или рябиной «харкалках» нынешних тинейджеров ничего подобного не имеется,
«Боевой» выстрел из такого сарбакана осуществляется сильным и резким выдохом: не реберным, а диафрагмальным. По-индейски, без нагубника, стреляют иначе: следует плотно обжать его губами и закупорить отверстие языком, а затем мощным, но плавным выдохом (тоже за счет диафрагмы) до отказа надувают щеки — и за миг до этого самого «отказа» убирают язык.
(Вы, дорогой читатель, в отрочестве обходились без таких ухищрений? Но — спорим на что угодно! — вы из своей тогдашней «харкалки» ни одного конкистадора не застрелили, да и ягуаров, скорее всего, на вашем счету немного.)
…Пробивать броню из сарбакана, кажется, еще ни один фантаст не пробовал. А те же конкистадоры (доспехов у них, как мы уже знаем, катастрофически не хватало) обычно норовили прикрывать себя и своих коней специальными «халатами», выкроенными из… одеял. Полной гарантии это прикрытие не давало, но все-таки позволяло сохранять немало «хитпойнтов». Правда, все же поменьше, чем в Diablo, где индейско-пигмейского вида дикарята (куда смотрят адепты политкорректности?!) бьют по вам залпами почти в упор, но ухитряются лишь минимально испортить самочувствие…
Но все-таки, если без шуток: какова боевая дистанция такой стрельбы?
Наиболее полные данные появились после того, как во время Второй мировой войны американские и австралийские инструкторы проверяли возможность привлечения даякских племен Индонезии к партизанской борьбе против оккупировавших острова японцев. Даяки действовали, естественно, своим традиционным оружием, из которого в джунглевой войне лучше всего показали себя сарбаканы.
На расстоянии 20–25 м духовая стрелка уверенно поражала цель размером с апельсин, вонзаясь в нее достаточно глубоко. На дистанции порядка 35 м (а дальше в джунглях не стреляют) она пробивала армейскую униформу — но в том, собственно, не было нужды, так как меткость сохранялась достаточная, чтобы на выбор попадать в части тела, не прикрытые плотной одеждой.
Максимальная дальность выстрела не проверялась — и даяки, и инструкторы подходили к делу практически. Однако на расстоянии 10–15 м острейшая легкая стрелка гарантированно пробивала человеку грудную клетку, что в условиях джунглей могло обеспечить верную смерть и без применения яда, и даже без попадания в сердце. За последним дело бы не стало: на такой дистанции опытный стрелок попадал в… канцелярскую кнопку!
Вывод: на двойной-тройной длине трубки (чуть далее мы увидим, что это за длина!) уж одеяло-то стрела пробьет. Вот только сделать на таком расстоянии боевой выстрел не всегда удастся. Разве что из засады…
А габариты охотничье-боевого сарбакана довольно солидные: 2–2,5 м в длину. Иногда он был снабжен даже прицелом и своеобразной мушкой (!), иногда — легким подсошником (!!). В совсем особых случаях «подсошник» мог быть и живым: тогда сарбаканом управляли вдвоем с «оруженосцем», клавшим ствол себе на плечо или согнутую спину (!!!).
Обычно все-таки стрелок обходился без таких крайностей. Но за дудочку мощный сарбакан не выдашь! Тут даже от бесшумности выстрела (если честно — то далеко не полной) не так чтоб очень много проку в смысле маскировки. Имеется
Вот таковы габариты мощного сарбакана! Как видите, конец его в данном случае еще и снабжен копейным наконечником
Не волнуйтесь, читатели: бывают сарбаканы и поменьше. И с тросточку, и с флейту. И даже с авторучку. Уверенно стрелять из них на десятки метров, пусть и немногие, я бы все-таки не рекомендовал, пробивать одежду толще рубахи — тоже. Но это — при наших легких! А кто может запретить фантастам (именно им!) ввести в действие существо с более высокими, чем у человека, «наплевательскими» способностями? Кто мешает сделать сарбакан вообще частью его организма? «Стрелы» в таком случае тоже могут быть его природным боезапасом — возобновляемым и самовосстанавливающимся, как иглы дикобразов, стреловидные перья стимфалийских птиц, чернильные «бомбы» кальмаров или… драконье пламя.
Умолчим в таком случае, через какое из естественных отверстий такого монстра эти боеприпасы будут выстреливаться. Вот хесотсан, порождение гаррисоновского «Эдема»: как бы полуживой — и притом действующий за счет горячих сжатых газов! — сарбакан; правда, именно у него шип вылетает как раз из… гм… Молчу, молчу — я ведь обещал!
А если серьезно — то у монстров-из-иного-мира могут быть и не предусмотренные нашей эволюцией естественные отверстия.
Если же яд все-таки не является продуктом чьей-либо жизнедеятельности — значит, он или магический, или неорганический. Это уже не для индейцев с даяками: тут подавай алхимию!
Кстати, стойкость таких ядов (за магические не поручусь, а…) куда выше, чем у кураре. Может, при попадании стрелы в руку или пятку они не свалят вот так сразу, за доли секунды (разве что именно в той пятке укрылась душа!) — но дело свое сделают, причем тоже очень быстро. Зато и «подзарядки» не требуют, так как высыхать на стрельных наконечниках могут без утраты боевых свойств. Соли свинца, сурьмы, меди, да и мышьяка, конечно; цианиды и роданиды (не обязательно калия — хоть той же меди)… Не всегда они водорастворимы, но даже в нашем мире довольно легко найти растворитель, чтобы приготовить жидкость-для-смазывания-стрел. А в фантастике — и того легче. Вон, полный арсенал: драконья слюна, орочья кровь, грифонье молоко…
…Над ухом у Лефа что-то завыло — тонко, страшно, — и когда он оглянулся, втягивая голову в плечи, то оказалось, что это Ларда раскручивает пращу.
Вскрикнул воздух, раздираемый рвущейся на волю гирькой; под звонкий веселый лязг над головой бешеного взметнулось облачко глиняной пыли, и он медленно, словно нехотя, осел на колени, уткнулся лицом в траву, нелепо вывернув локти.
С какой-то пониманию недоступной тревогой смотрел Леф на его мучительно дергающуюся спину, гадая, сможет ли оправиться от удара казавшееся неуязвимым чудовище. Похоже, что нет, похоже, что уже ладится оно на Вечную Дорогу.