Горький хлеб истины
Шрифт:
С т у п а к о в. Верно. Позовите-ка Цацу, прошу вас.
К и р е е в а. Сейчас. (Уходит.)
С т у п а к о в (делает несколько шагов по палатке). Не гнись, не гнись, Ступаков! Все в жизни поправимо, кроме смерти. Что же я ей там написал? (Подходит к столу, садится, читает написанное.) "...Сразила ты меня наповал... Сердце не выдержало... Лежу. Если не хочешь потерять отца, немедленно возвращайся. (Дописывает и говорит вслух.) И привози этого своего бандита. Раз все так случилось, будем справлять свадьбу". (Заклеивает
Входит лейтенант С в е т л а н а Ц а ц а.
Ц а ц а. Лейтенант Цаца по вашему вызову!..
С т у п а к о в. Светлана Святозаровна, к вам огромнейшая просьба... Личная... Понимаете, личная...
Ц а ц а. Личная?.. Личную - с превеликим удовольствием, Иван Алексеевич!
С т у п а к о в. Берите машину и езжайте в седьмую гвардейскую... Где-то там Вера. Я знаю. Найдите и вручите это письмо. (Подает конверт.) И привезите. Живую или мертвую привезите!
Ц а ц а. Зачем же мертвую? Так не шутят... Но я знаю: она не согласится.
С т у п а к о в. Согласится. Тут все написано! И скажите, что я серьезно заболел... Я действительно плохо себя чувствую.
Ц а ц а (с притворным испугом). У вас нездоровый вид! (Решительно подходит к Ступакову, прикладывает ладонь к его лбу.) Очень нездоровый! И температура!.. (Обнимает за плечи, прижимается губами ко лбу.)
С т у п а к о в. Что вы?! Светлана Святозаровна!
Ц а ц а. Мне в детстве мама всегда так температуру мерила.
С т у п а к о в. Я же не ребенок!
Ц а ц а. Вы хуже ребенка... Вы, мужчины, как дети, беспомощны и безвольны. Вам даже тут, на войне, нужна женская забота и ласка. (Осторожно обнимает Ступакова за плечи.) Давайте я вас уложу.
С т у п а к о в. Не буду я ложиться! Я здоров! (Встает.)
Ц а ц а (поворачивает его к себе лицом). А температура?.. Может, я ошиблась?.. А ну... (Обнимает за шею, тянется губами будто ко лбу, но целует в губы.)
Ступаков пытается вырваться из ее объятий, но тщетно.
В палатку заходит медсестра С е р а ф и м а. Увидев обнявшихся, зажимает рукой рот, чтобы сдержать вскрик, и выбегает.
С т у п а к о в (вырвался из рук Светланы). Что это значит, черт вас возьми?! Что за ерунда?!
Ц а ц а. Я думала - температура... А вы... холодны, как снеговик.
С т у п а к о в. Я спрашиваю, что это за шуточки?!
Ц а ц а. Шуточки?.. Ничего себе шуточки!.. От таких шуточек (тихо) дети бывают.
С т у п а к о в. Что вы болтаете, лейтенант Цаца?! Как вам не стыдно?!
Ц а ц а. А что здесь стыдного?.. Я уезжаю на передовую, где, между прочим, стреляют... Буду искать там вашу дочь... Может, меня убьют... Вот и поцеловала. Вдруг мы последний раз видимся с вами.
С т у п а к о в (уже мягче). Светлана Святозаровна, что за глупости? Будем благоразумны.
Ц а ц а. Могли бы на прощанье и Светой назвать.
С т у п а к о в. Ничего не понимаю... Может, я действительно в бреду?..
Слышится голос Серафимы: "Светлана Святозаровна!.."
С е р а ф и м а заглядывает в палатку, лукаво смотрит на Светлану и Ступакова. Так как же с этими машинами?
Ц а ц а (вдруг вспомнив). Ой товарищ подполковник! Там пришли две машины с ранеными!.. Начальник сортировки спрашивает, как с ними быть.
С т у п а к о в (удивлен). Что значит "как быть"? Как всегда - в сортировку. Затем раненых в обработку.
С е р а ф и м а. Но раненые прямо с передовой. Почему-то медсанбат переправил их к нам без обработки.
С т у п а к о в. Вот так новость! Почему без обработки? Стоим в обороне, и такое нарушение инструкции! А если в машинах окажутся безнадежно отяжелевшие? Значит, повышение смертности в моем госпитале? И лучшие показатели отдавай, Ступаков, дяде?..
Ц а ц а. Выходит, что так. Берем чужие грехи на свою душу.
С т у п а к о в. Какой же это медсанбат позволяет себе такое безобразие?
Ц а ц а. Седьмой гвардейской дивизии. Михайлова.
С т у п а к о в. Михайлова?.. Опять этот Михайлов! У другого соринку в глазу видит, а сам... И я еще буду виноват, если заверну машины. (Задумался.) А представитель медсанбата сопровождает машины? Хоть объяснил бы, в чем там у них дело.
Ц а ц а. Нет. Представителя с ними нет.
С т у п а к о в. Нет? А машины уже на территории госпиталя?
С е р а ф и м а. Стоят за шлагбаумом.
С т у п а к о в (раздумывает, качает головой). Ха! Опять Михайлов скажет, что у Ступакова сердце не на месте.
Ц а ц а (поражена). А где ж ваше сердце?
С т у п а к о в. Оно у меня, по Михайлову, под пряжкой ремня! Ясно?
Ц а ц а (смотрит на Ступакова с испугом). Ну, вот видите! Я же говорила, что вы нездоровы.
С т у п а к о в (строго). Инструкция есть инструкция. И на фронте должен быть хоть элементарный порядок. Все!.. Машины не принимать! Идите!
Пожав плечами, Цаца подталкивает из палатки Серафиму. Они уходят. Ступаков продолжает шагать вдоль стола.
По его определению, я "собиратель жучков", и я же прими раненых не только без обработки, но и без объяснения причин... Шалишь, товарищ Михайлов! Ах да! Тебя бомбили!.. А ты что хотел, чтоб тебя одеколончиком поливали? На то и война!.. Ступаков может прощать обиды. Но оскорбления... никогда!.. Придумал же: сердце под пряжкой ремня!.. Понабирались там, в своей медицинской академии, притчей от Любомирова... И Анна Ильинична... Ну, ничего. Ступаков тоже не лыком шит. Мал барабанщик, да громок, мал золотник, да дорог!.. (Притрагивается рукой к губам.) Вот холера!.. Что все это значит?