Горький обман

Акваа К.

Слишком легко. Слишком, блядь, легко.

—

Дэймон… — Я вздыхаю, качая головой. — Ты не должен был нападать на мою жену. Это было ошибкой с твоей стороны. Не один раз, а дважды. У тебя хватило нервов сделать это дважды. Да еще и преследовать ее? Нехорошо.

Я делаю еще один шаг, и между нами остается всего метр.

— Я сказал, остановись!

Он снова трясет пистолетом в мою сторону. Его голос резок, но легкое колебание в нем не осталось незамеченным для меня.

— Я не выбирал ее. Она стала моей в тот день,

когда я увидел ее на первом мероприятии. Я был там, ее первым помощником, когда она начинала свой бизнес, и оставался им все эти годы. То, что ты женился на ней по расчету, не делает ее твоей.

Он вскидывает пистолет.

— Стреляй в меня, если хочешь. Я не буду жаловаться, обещаю.

Я пожимаю плечами, но когда я ловлю его взгляд на Авроре, что-то во мне срывается.

Будь то мое терпение, мой гнев, мое здравомыслие или сама мысль о том, что он просто смотрит в сторону Авроры…

Подняв ногу, я выбиваю пистолет из его руки, а затем замахиваюсь и бью его в грудь. Он падает на пол, и я протыкаю мачете деревянный пол рядом с его головой.

Одна моя рука обхватывает его горло, когда он кричит, но его голос задушен, его голосовые связки теперь в моей руке.

— О нет. Ты не можешь вести себя так, будто для тебя это была

сказка, когда ты поджег мой склад, чтобы держать меня подальше, и подставил своего собственного гребаного сына…

— Он не был моим сыном! — задыхается он. Я слегка ослабляю хватку. — Моя жена изменила мне, и этот ублюдок стал результатом этой измены. Я не позволю тебе называть его моим сыном. Он был глупцом, думая, что я буду любить его за то, что он устроил для меня тот маленький трюк на мероприятии. Заставить его вдохнуть яд было так просто, когда он умолял меня помочь ему с долгами.

Его смех безумен. Он извращенный, и это заставляет меня осознать, насколько он отвратителен.

Он убил собственного сына, не обращая внимания на интрижку, и использовал тоску мальчика по любви в своих интересах ради собственной одержимости женщиной, которая моложе его на десять с лишним лет.

— Нет,

Дэймон. Ты прикоснулся к моей жене. Ты прикоснулся к тому, что было мне дорого, и не ждал ничего взамен. Ты прикоснулся к тому, что не принадлежит тебе, и тебе этого не пережить. Когда я покончу с тобой, твои губы не смогут даже шевельнуться, чтобы попросить пощады, не говоря уже о том, чтобы произнести ее имя.

Угроза срывается с моих губ, подкрашенная ядом.

Чистая ярость пробуждает все мое тело и накачивает меня адреналином.

Дэймон пытается бороться, его бедра выгибаются за моей спиной. Я качаю головой.

— Что тебе больше нравится? Чистый порез на шее или немного развлечений в течение нескольких дней?

Я приближаюсь к его лицу, позволяя ему увидеть психоз, который появляется на моем лице.

— Да пошел ты! Отпусти меня! Я же сказал, что отпущу тебя!

— Ты не получишь ее. Ты меня понял? — выдавливаю

я из себя.

Дэймон пытается надавить на меня руками, бьет и бьет. Но у него ничего не получается. Вместо этого я наношу удар за ударом по его лицу, пока оно не покрывается кровью и синяками. Его голова отклоняется в сторону, кровь заливает лицо, что очень радует.

От удара костяшками пальцев по черепу у него ломается нос, и этот хруст доставляет мне удовольствие. Мои жестокие удары превращают его красивое лицо в чудовищную насмешку.

Поднявшись на ноги, я тащу его и заставляю встать передо мной. Он пытается, но постоянно спотыкается о ноги, не в силах увидеть или понять, что происходит.

— Давай,

Дэймон. Не сдавайся так легко.

Он моргает своими голубыми глазами, и я вспоминаю, чьих родителей я сейчас разозлю, но сейчас мне на это наплевать.

Он пытается сделать глубокий вдох, но сломанный нос не дает этого сделать, заставляя его открыть окровавленный рот и дышать. Это зрелище вызывает у меня ухмылку, и внутри меня разгорается удовлетворение.

Подхватив мачете, я встаю перед ним, готовый к бою. Я даже бросаю его маленький глупый пистолет к его ногам. Он может поднять его, но если нагнется, то уже не сможет встать на ноги.

Вместо того чтобы ударить меня, Дэймон смеется и сплевывает кровь.

Затем он выбегает через парадную дверь.

Он пытается выманить меня на улицу.

Слабый звук более чем одной пары шагов заставляет меня рассмеяться.

Я выхожу из дома в ночь вслед за ним, с мачете в руке, а он стоит за спинами пяти мужчин, у которых в руках такие же мачете. Черные маски закрывают нижнюю половину их лиц, у всех черные кепки и полностью черные костюмы.

— Ну что, есть помощники,

Дэймон?

— Взять его! — кричит он, задыхаясь.

Прежде чем кто-то из них успевает наброситься на меня, я закрываю за собой дверь и встаю перед ней, чтобы он не смог добраться до Авроры.

Первый из них бежит на меня, высоко подняв мачете, чтобы пронзить что-то. Я использую свой клинок, чтобы остановить его. Я выбиваю оружие из его руки и наношу удар по животу. Его кровь горячей струей брызжет мне в лицо.

Следующий быстро бросается ко мне, и я провожу по его шее. Кровь снова забрызгивает меня.

Третий использует свое мачете, но он демонстрирует свои намерения. Я вовремя улавливаю его движение и вонзаю острие мачете ему в живот. Он опускает лезвие и хватается за живот. Его колени слабеют, и он падает на пол.

Двое последних колеблются. Они смотрят друг на друга, затем поднимают свои мачете и одновременно идут на меня.

Слабая боль от пулевых ранений заставляет меня вздрогнуть, но не настолько, чтобы остановиться, и это зрелище не оставляет меня в покое. Вместо этого, когда они набирают скорость, подбегая ко мне, я ухмыляюсь. Кровь стекает по моему лицу, и одежда намокла от нее.