Горький осадок

Бушуев Сергей

Но всё же, присутствовало в моей новой знакомой что-то весьма отталкивающее. На генном уровне. Не возникало и отдалённо нечто похожее на чувство, благодаря которому хочется находиться рядом с человеком, даже если он располагает немногим от внешности кинозвезды.

В общем, мне хотелось сбежать. Без объяснения причин. Сбежать и точка. А потому я и сделал всё для того что бы сократить прогулку. И теперь я хотел только одного - побыстрее избавиться от присутствия данной особы возле меня.

Мы миновали фонтаны и уже шли несколько быстрее, чем прежде.

–

Слушай, - спросил я, дабы хоть чем-то разбавить намечавшееся молчание.
– А ты в Москве-то давно живёшь?

– Десять лет.

– И что, все эти годы обитаешь в Филях?

– Не - е - е - е - т! Ну что ты! Я переезжала много раз. Здесь мне просто повезло. Я смогла снять квартиру недалеко от того места, где работаю.

– Ясно. Ты говорила, что работаешь много.

– Очень много! У меня практически нет времени. Никакого.

– Даже на личную жизнь?
– иронично бросил я.

– Особенно на личную жизнь!

– И ты что, никогда не была замужем?

– Никогда!
– отрезала Люда, вскинув голову.
– И ты знаешь, теперь уже сама не хочу. Как-то нет у меня такого желания.

– Это школа тебя так выматывает?

– Да нет. В школе я как раз не так уж устаю. Выматывает репетиторство.

– Странно. Я думал что должно, по идее, быть наоборот!

Моя спутница задумалась на несколько секунд, и проговорила:

– Да ты знаешь, раньше именно так и происходило. Я в школе уставала. А теперь нет. В школе что, платят мало, детей можно выгнать из класса. Тех, кто выводит из себя. А вот репетиторство - тяжёлый труд. Ведь нанимают репетиторов чаще всего к не самым способным детям. Вот и приходится с ними мучиться. К каждому нужен свой подход. Объяснять так, чтобы он понял. Вот это и вправду сложно подчас.

Я слушал в пол уха. Мне было скучно и неинтересно. Впереди уже маячила буква "М", и до входа в метро оставалось меньше ста метров. И тут вдруг, Людмила остановилась, и с озабоченностью спросила:

– Подожди-ка! А это что же, мы уже к метро подошли что ли?

– Ну конечно!
– насмешливо улыбнулся я.

– Подожди-ка! Так мы только начали гулять!

– Как это только начали?
– возмутился я неподдельно.
– Уже полтора часа прошло!

– Всего-то? Всего-то полтора часа?

Я смотрел на неё в немом изумлении. Неужели ей не хватило? Мне так по горло. И даже выше.

– Да мне кажется, для первого раза достаточно!
– робко сказал я, переминаясь с ноги на ногу.

– Ничего не достаточно!
– с вызовом повысила голос Людмила.
– Да ты что! Этого же очень мало! Мы совсем не узнали друг друга!

– Так у нас всё впереди, - соврал я.

– Ничего не знаю!
– подняла ладонь вверх женщина.
– Это не серьёзно!

– Что несерьёзно?

Мы стояли посередине дороги, и люди, гуляющие в данный час, обходили нас, подозрительно бросая взгляды.

– Несерьёзно - это полтора часа погуляли и всё!
– не унималась моя спутница, топнув ногой.

– Подожди...
– попытался было

возразить я.

Но она меня перебила:

– Ничего не подожду! Ничего не знаю! Я выбрала для тебя время! Ты представляешь, что это такое?

В голосе женщины послышалась истерика.

– Ну представляю, - отозвался я тихо.
– Ну и что? Я же тоже выбрал время...

– Это совсем не то - твоё и моё время! Ты это не понял? Это совершенно разные вещи! Совершенно! Неужели ты это не понимаешь?

– Почему же разные?

– Потому что в другие дни я занята! И я выделила для нашей встречи единственный свой выходной. Понимаешь? Е - ди - нстве - нный! А что же ты?

– Чего?
– мне всё это сильно не нравилось.

– А ты полчаса погулял и всё! Нет, меня это не устраивает, знаешь ли...

Очки Людмилы сверкали на солнце. Она вертела головой в разные стороны.

"Да плевать я хотел на то, что тебя устраивает, а что не устраивает!" - стрельнула у меня свирепая мысль.

– Ну хорошо!
– произнёс я с отчаянием в голосе.
– И что ты предлагаешь?

– Я?
– она вновь поморщилась, собираясь с мыслями. И быстро ответила:

– Поедем, погуляем в Филёвский парк!

От столь неожиданного предложения мне стало ещё хуже! Только этого мне и не хватало! Продолжать прогулку с этой принцессой! К тому же, она грозила растянуться никак не меньше чем на два-три часа. Нет, на это я пойтить никак не мог! Силы мои оказались на исходе. Психика пребывала в разладе. Да и терпение подходило к концу. Ну не мог я больше слушать про учителя истории, про якобы сумасшедших детей и их якобы не менее сумасшедших родителей, и про то, как тяжело живётся преподавателю математики, информатики, физики, немецкого и английского языка, и ещё вдобавок - фортепьяно!
– в этой стремительной жизни. Не мог. Честное слово! К тому же, заметьте: я пытался завершить свидание корректно! Всеми силами. Другой вопрос, что против лома нет приёма... если, разумеется, нет другого лома.

Проще говоря, мне не оставалось ничего иного, как дать своё формальное согласие на предложение Людмилы. Оно её удовлетворило, и заметно успокоившись, моя несравненная спутница, сказала: "Пошли!"

Вскоре мы уже спускались в метро, ибо добираться таким образом, безусловно, было гораздо быстрее и удобнее. Я шлёпал возле Людмилы, опустив голову, и со вздохом размышлял о своей тяжёлой доле.

Моя новая знакомая продолжала втолковывать мне, что в нашей стране авторитет учителя опущен ниже пола, что никто не занимается воспитанием - внимание - родителей!
– которые в свою очередь просто не умеют воспитывать подрастающее поколение. Что сама Людмила в школе не пользуется ни доверием, ни популярностью, ни у тех, ни у других исключительно из-за происков директрисы, которая ненавидит всех приезжих без разбора, а саму Людмилу мечтает не первый год выставить за порог. Дальше женщина сообщила, что не собирается сдаваться, и будет бороться, а там и сама возможно станет директором школы вместо неё.