Горький шоколад

Ринка Кейт

Он едва не трахнул Еву на своем рабочем столе, как какую-то очередную девку. И ведь сделал бы это, если бы не Фирс. Но злиться на одного себя тут никак не получалось. Какой бы здоровый мужчина спокойно выдержал те провокации, которые ему устаивает несносная девчонка? И тут дело было даже не в самом желании, а скорее в инстинкте - хотелось ответить на эти провокации, да так, чтобы не показалось мало, просто хотелось дать женщине то, что она так просит. И да - именно женщине, в которую превратилась его озорная соседка. Он помнил ее еще в том возрасте, когда она и знать не знала, как целоваться. А что он видит сейчас? Причем

не только видит, но и чувствует на себе во всей полноте ощущений, чему научилась Ева за последние годы своей жизни, когда они практически не общались. Она научилась не только целоваться, она научилась соблазнять, и страшно подумать чему еще. В ней появилась уверенность, которая бывает у тех, кто знает себе цену. В ней появилась какая-то ленивая сексуальность, которая отражалась в ее взгляде и жесте, в каждом движении ее стройного, аппетитного тела. И это невозможно было уже не замечать, но что у Алана вызывало не только мужской интерес, а еще и братскую обеспокоенность. Ева с детства не умела обходить неприятности стороной, а сейчас будто намеренно их решила к себе притягивать.

Алану вспомнился тот день, когда она ему сообщила, что устроилась работать в клубе танцовщицей на пилоне. Он был удивлен, потому что Ева не осведомила его даже о своем стремлении обучиться такому ремеслу, слегка обижен, что она пришла с этим не к нему, а также зол, что вообще выбрала именно этот род деятельности. Да они тогда даже поссорились:

– Ты меня достала, дорогая. Делай, что хочешь, только потом не проси вытаскивать тебя из неприятностей!
– выкрикнул он, сидя за столом ее кухни.

– Даже не надейся на это!
– бросила она, прежде чем швырнуть в него вазу с конфетами.

Алан усмехнулся сам себе, ведь он все равно мчался вытаскивать ее из неприятностей, где бы ни находился, и чем бы ни был занят. Однажды Ева даже вытащила его из постели с девушкой, когда первый раз попала в милицию за мелкий дебош. Все-таки было между ними что-то такое, что сложно чем-то охарактеризовать. Вроде и не брат с сестрой, но очень близкие к этому; вроде и друзья, но слегка отдаленные для полноценной дружбы; и вроде не пара, но слишком много общего было между ними для чужих людей.

Наконец подъехало его такси. Алан сел в машину и сказал водителю адрес, только не свой домашний, а адрес матери. Почему-то именно туда ему сейчас захотелось. Он так редко бывал у нее, что впору было устыдиться. Когда он начал управлять клубом и у него появился неплохой доход, он приобрел себе жилье неподалеку от дома. И хоть ему ничего не мешало жить с матерью, своя территория была необходима каждому.

Алан открыл дверь и зашел в квартиру, стараясь не шуметь. Внутри было тихо, что и следовало ожидать в половине шестого утра. Разувшись, он прошел в комнату матери. Она спала, укутавшись в одеяло. Ему следовало бы сделать то же самое, но вместо этого Алан подошел к кровати и присел на край. Он не хотел будить мать, но она все равно проснулась, словно почувствовала кого-то рядом.

– Алан?
– тихо произнесла она его имя встревоженный тоном, накрывая теплой ладонью его руку.
– Что-то случилось?

– Нет, мам, все в порядке. Извини, что разбудил.

– Ничего страшного, - сказала она ему.
– Хочешь чего-нибудь? Ты голодный?

– Мам, успокойся. Единственное,

что я сейчас хочу, это сигарету и спать.

– Хорошо, - мягко ответила она, чуть сильнее сжав его руку.

А в ее глазах он увидел то понимание, которое дано только матери. Ей было достаточно всего лишь взглянуть на него, чтобы понять, действительно ли у него все в порядке. И Алан только сейчас понял, насколько она права в своих догадках.

– Устал?
– спросила она.

– Да, немного вымотан.

– А как там Ева?
– поинтересовалась она, и, естественно, не случайно.

– Как обычно, - усмехнулся он.
– С ней никогда не бывает скучно.

– Тебе нужно быть с ней строже.

– Я стараюсь, поверь.

– Хорошо, - повторила она.

Они еще с минуту помолчали, а потом Алан отправился в свою комнату и завалился спать.

Его утро началось в час дня. И не успел он проснуться, как его озадачила тетя Галя, мама Евы.

– Алан, дорогой, ты должен помочь своей одинокой тетке, - сказала она ему, уже давно ощущая между ними родство.
– У меня на кухне стал подтекать кран. Не посмотришь?

– Теть Галь, куда от Вас денешься? Посмотрю, конечно.

– Вот хорошо. Пошли к нам.

Натянув спортивные штаны и футболку, Алан отправился к соседке. Тетя Галя дала ему ящик с инструментами, а сама вернулась обратно к его матери, которая готовила обед. Поломка крана оказалась незначительной - всего лишь ссохлась одна маленькая, но важная деталь там, где стыкуются трубы. Алан заменил ее новой, и уже почти заканчивал работу, когда услышал голос Евы:

– Ух ты! Я все еще сплю?

– Вряд ли, - ответил он, повернув к ней голову.

Ева прошагала по кухне, шлепая босыми ногами по полу. Эти красивые ножки едва прикрывал короткий халат из черного атласа, сшитый в китайском стиле. Белокурые волосы были собраны в неряшливый хвост, так что несколько прядей из него выбивались. И вроде бы выглядела она как всегда - мило, по-домашнему, но при этом чертовски сексуально, так что у Алана сразу появилось недвусмысленное желание на ее счет, которое раньше не возникало и в помине.

– Что?
– спросила она, заметив на себе его внимательный взгляд, когда доставала что-то из холодильника.
– Ты хочешь мне что-то сказать? Или, наоборот, что-то услышать от меня?

– Не угадала, - ответил он, возвращаясь к работе.

Ева фыркнула, открывая йогурт:

– Больно надо.

Взяв ложку, она включила электрический чайник, прошагала к столу и села за него.

– Могу только сказать, что вчерашнюю ночь тебе засчитают как выходной, так что придется ее отработать.

– Да пожалуйста, - услышал он дерзкий ответ.

Закончив с трубами, Алан убрал инструменты в ящик, вымыл руки и подошел к Еве. Она посмотрела на него снизу вверх, при этом, медленно облизывая ложку, которая была у нее во рту. Словно сама порочная невинность, которая совсем недавно в чем-то провинилась и прекрасно об этом знала. Как и о том, что ей за это ничего не будет.

– Давай договоримся, - сказал он ей, - мы оба извиняемся друг перед другом за вчерашнее - это раз. Два - еще одна попытка меня соблазнить, и я перевожу тебя в официантки. Я не шучу. И три - ты перестаешь себя вести, как легкомысленная дура, чтобы я перестал за тебя переживать.