Горький ветер свободы
Шрифт:
– Ты очень не вовремя проголодалась, – сообщил он.
И все-таки мы сначала позавтракали. Точнее, я, поскольку сам Данте, кажется, лишь без аппетита пожевал немного хлеба. Стоило же мне отставить тарелку в сторону, как он схватил меня и, перекинув через плечо, понес в спальню.
– Больше не надевай ее, если захочешь держать меня на расстоянии дольше десяти секунд, – предупредил он, срывая с меня рубашку.
Некоторое время спустя мы сидели на кровати, опираясь на прислоненные к изголовью подушки. Моя голова покоилась на плече Данте. Но полной умиротворенности препятствовало
– Данте… – Наконец решившись, я подняла голову и устремила на него виноватый взгляд. – Если говорить откровенно, то, что случилось вчера. В общем, это произошло с нами не впервые.
Он ни капли не удивился, что, в свою очередь, не могло не изумить меня.
– Тогда, в день приезда Айгуль?
Я кивнула.
– Стало быть, это все-таки был не сон. Почему ты сразу мне не сказала? – со вздохом спросил он, привлекая меня к себе.
Я опустила глаза, хоть он и не видел в этот момент моего лица.
– Мне было стыдно за свой поступок. – Кровь прилила к щекам, наверняка заставив их сильно покраснеть. – Ты сердишься?
– Сержусь, – безапелляционно подтвердил Данте. – На то, что ты сразу не сказала все, как есть. Ты хоть представляешь, насколько все могло быть проще, если бы ты просто сразу сказала правду?
Он говорил не сердито, лишь укоризненно. Я подняла голову, встретила губами его губы.
– Больше так не делай, – улыбнулся он затем.
– Больше не ложиться с тобой в постель, когда ты нетрезв или что-то в этом роде? – уточнила я.
– Ложиться обязательно, – возразил он. – Но потом рассказывать мне обо всем и во всех подробностях. Хотя можно и не рассказывать. Можно демонстрировать более наглядно.
Я тихонько рассмеялась. Ласково провела рукой по его плечу и груди.
– Что это? – Рука остановилась возле короткого шрама, который я замечала и раньше. – Тебя ранили? Арканзийцы на границе?
Улыбка разом сбежала с его лица.
– Нет. Не арканзийцы.
Данте прикрыл глаза. Он не шевелился, только грудь его вздымалась и опускалась в ритме дыхания. Могло бы даже показаться, что он уснул, но я была уверена в обратном.
– Ты помнишь, я говорил, что полтора года назад меня предал близкий человек? – спросил он, глядя прямо перед собой. – И я на время сорвался, совершая не свойственные для себя поступки?
– Помню, – кивнула я. – И даже думал о том, чтобы покончить с собой, но тебя остановило чувство ответственности.
Он коротко усмехнулся, отдавая дань моей хорошей памяти.
– Ну, мысли – это только мысли. Но да, я говорю о том самом случае. Я встретил одну девушку, Сандра. Очень красивую… – Он слабо улыбнулся. – Совсем не похожую на тебя. Брюнетку, конечно же. Она отвечала мне взаимностью, мы быстро стали любовниками. Сказать по правде, я совершенно потерял от нее голову, чего не случалось со мной прежде. Я даже начал подумывать о том, чтобы сделать ей предложение, но не успел… Я отлично помню, что в ту ночь было необычно ветрено, я даже велел растопить камин. Она впервые осталась у меня до утра. Нам долгое время было не до сна, потом я все-таки погрузился в дрему. Последняя мысль была о том, что на свете нет более счастливого человека, чем я. – Губы Данте снова искривила улыбка, словно он насмехался над собственной глупостью. –
Я слушала, не перебивая, но с силой сжав его запястье. Да, после того, что ему пришлось тогда пережить, предательство Ренцо – это и правда не самое страшное.
– Рана вышла неопасной, хотя кровоточила сильно, – продолжал Данте таким знакомым мне отстраненным тоном. – Она хотела ударить вновь, но я перехватил ее руку, и началась борьба. Дралась она изо всех сил, как дикий зверь, понимая, что это ее единственный шанс на спасение. Но, даже раненый, я был сильнее. Так что я быстро скрутил ее, а тем временем на шум сбежались слуги.
Данте замолчал и снова посидел, прикрыв глаза.
– Зачем она это сделала? – тихо спросила я.
Его губы дрогнули, но в улыбке так и не растянулись.
– У меня был двоюродный брат, – буднично объяснил он. – Который был не прочь завладеть моим состоянием. А именно он наследовал армон и все земли в случае моей смерти. Как выяснилось, он ее и подослал. С самого начала. Сперва хотел, чтобы она втерлась ко мне в доверие, приблизилась, насколько это возможно, кое-что разведала. А потом дал приказ убить.
– Она была наемницей?
– И его любовницей тоже. Думаю, он обещал, что женится на ней и она станет хозяйкой всего. Думаю также, что он не собирался выполнять это обещание.
– И что было дальше?
– Дальше дело приняло неожиданный оборот. Дебора – так ее звали, Дебора Гласелло, – стала умолять меня защитить ее и не выдавать моему кузену. Дескать, сейчас, когда попытка покушения провалилась и его планы по ее милости вышли наружу, он ее убьет. Просила спасти ее от этой участи, твердила, что не хотела меня убивать, что именно поэтому так медлила с ударом, в результате чего я и остался жив. Взывала к нашей любви, к моей мужской чести и к чисто человеческому состраданию.
– А ты?
– Я знал, что она говорит правду. В том, что касается кузена. Что он обязательно избавится от нее, а средства у него для этого были. И тем не менее я вышвырнул ее на улицу. Практически сдал ему с рук на руки.
– И?..
Я поежилась, уже понимая, каким будет продолжение.
– И он ее убил. – Данте говорил нарочито спокойно, но при этих словах его лицо все-таки исказила болезненная гримаса. – Три дня спустя ее тело нашли в реке.
Тишина повисла в воздухе камнем, готовым в любое мгновение рухнуть с высоты вниз.
– Она это заслужила, – прервала молчание я.
– Возможно.
Данте снова смотрел мимо меня невидящим взглядом. Мне оставалось лишь опустить глаза. Он чувствует свою вину за смерть этой женщины и будет испытывать это чувство всю жизнь. Так же, как я ощущаю вину за гибель Ренцо. Хотя, казалось бы, все правильно и логично. Злоумышляли они, а не мы. Если бы я не подставила Ренцо, погиб бы Данте. Если бы Данте в свое время дал слабину и пощадил Дебору, наверняка вскоре был бы убит. И все равно. Совести не объяснишь. Она не всегда умеет быть объективной.