Горн Стихий
Шрифт:
Гам мгновенно утих, только плач и всхлипы не прекратились.
— Послушайте меня, — уверенный и спокойный голос Вадима разносился по залу, — ваш обожаемый добродушный правитель решил поразвлечься за ваш счет. В питье на приеме было подмешано дурманящее зелье, и так вы оказались здесь. Сразу же отвечаю на интересующий всех вопрос, с вашими детьми все в порядке, они живы и невредимы.
По залу пронесся общий вздох облегчения.
— С чего ты это взял? — прошептала я с робкой надеждой.
— Ни с чего, я нагло вру, — шепнул он мне в ответ, — что я, по-твоему, должен был им сказать, что этот добродушный ублюдок задумал сыграть с ними на жизнь их детей? Думаешь, это подняло бы им боевой дух?
Возразить тут было нечего.
— Мы не знаем, что именно задумал Урлегур, но есть предположение, что нас всех ожидает испытание и явно нелегкое, — продолжал Вадим громогласно, — поэтому держите себя в руках! — его голос прозвучал сурово, даже жестко. — Раскиснуть вы всегда успеете, а сейчас от вашей отваги и мужества зависит ваша жизнь и жизнь ваших близких! Так что хватит реветь и голосить! Все вместе мы обязательно справимся!
— Но что же делать? — раздался истошный выкрик в толпе. Его подхватили одобрительными возгласами.
— Прежде всего, успокоиться! — рявкнул в ответ Вадим. — И слушаться меня!
— А кто это тебя назначил главным?! — завопил из толпы довольно истеричный мужской голос. — Что это ты раскомандовался?!
— Я могу и не командовать, — парировал Вадим, — сидите себе и ревите по углам, пока вас поодиночке не разорвали. Если все-таки хватит ума — сплотитесь вокруг избранного вами лидера. Но никто из здесь присутствующих не гарантирует вам освобождения. Никто, кроме меня. Повторяю для тех, кто еще не понял. Я могу вас спасти! Могу и спасу! Но для этого вы должны меня слушаться! Есть возражения?!
Возражений не было. Его уверенный голос явно дал людям надежду, так что шум улегся. Аристократы успокаивались. Ну да, легко быть спокойным, когда всю ответственность за твое светлое будущее кто-то взял на себя.
А я с искренним восхищением смотрела на Вадима. Вот даже жаль, что Рита его сейчас не видит. Она бы уж точно больше никогда не назвала его оболтусом и даже мямлей и не изумлялась, как такого растяпу выбрало своим воином Равновесие. Видимо, в моменты опасности он сразу становился таким ответственным и рассудительным как сейчас.
— И какой у нас план? — вдохновенно спросила я у Вадима.
— Если вкратце: выбраться отсюда и местного правителя в узел завязать. Ну а конкретней, не знаю, — честно ответил он. — Для начала нужно выяснить, что нам предстоит, и тогда уже решим, как действовать дальше.
Пребывать в неведении нам оставалось лишь несколько минут…
Хотя голос Урлегура я слышала только однажды, но безошибочно определила, что это именно он. Слова раздавались словно из ниоткуда и отовсюду одновременно. В мгновенно воцарившей чуть ли не гробовой тишине разносилась по подземной темнице его речь.
— Дорогие мои и обожаемые, — в голосе сквозило столько ехидства, что аж противно было, — надеюсь, вы в полной мере оценили тот сюрприз, который ваш любимый правитель вам приготовил. Не волнуйтесь, ничего страшного, вам просто надо будет каким-то чудесным образом выжить. Почему именно чудесным? Да потому что кроме чуда вам ничего не поможет, — голос стал жестче, слова звучали резко, словно ударами. — Пользуясь моей добротой и щедростью, вы тупели и жирели в своих провинциях, стали ленивыми и жадными. Вы — это язвы на теле Ресо-Кефарь, а долг каждого государя оберегать свою страну от присосавшихся к ней паразитов. Чем я и собираюсь заняться. Так что я, как и всегда, справедлив и рассудителен.
Я не удержалась от нервного смешка. Между тем, Урлегур продолжал:
— Я знаю, что среди вас есть достойные. Те, кто справится с испытанием. И тех будет ждать награда. Не только свобода и почет, — он на несколько секунд замолчал, а когда продолжил, у меня от ужаса перехватило дыхание. — Те, кто пройдут до конца, вернут себе своих детей. Остальные же будут умерщвлены, Ресо-Кефарь не нужна слабая порода.
Окружающие словно обезумели. Крики отчаяния и плач стоял такой, что у меня уши заложило. Стоящий рядом Вадим витиевато выругался. Но вдруг воцарилась тишина, потому что Урлегур, выждав эффектную паузу, снова заговорил:
— Этот сюрприз я готовил несколько лет, продумав все до мелочей. Магия в этих подземельях совершенно не действует, так что можете на нее не надеяться. А теперь сделайте, как я говорю. Причем учтите, за ваше неподчинение будут наказаны ваши дети. Разделитесь на две группы. Вы пойдете по отдельности в разные стороны. Каждый будет за себя и друг против друга. А я посмотрю на это и посмеюсь.
— Слышь ты, — в ярости крикнул Вадим, — когда я до тебя доберусь, ты вообще пожалеешь, что не сдох до сих пор!
— Это кто у нас тут такой горластый? A-а, арделиф Рунедельв! Ты-то у нас оказался тоже с сюрпризом. Такой тихий с виду, а почти два десятка моих стражников уложил. Похвально-похвально. Надеюсь, ты выживешь, мне такие нужны, — рассыпался в комплиментах Урлегур и, хихикнув, добавил: — Ну все, хватит разговоров, мое терпение уже на исходе, давайте начнем.
Уныло люди разбредались на две группы, женщины взахлеб ревели, мужчины хмурились и ругались. Вадим стоял рядом со мной.
— Карин, главное, не потеряйся в этой толпе.
Я все смотрела на вторую группу людей в противоположном конце зала. Колебалась долю секунды, но едва я сделала решительный шаг, Вадим схватил меня за руку.
— Не вздумай. Без меня ты погибнешь, — был серьезен как никогда. — Карин, нам нельзя разделяться.
— Но как же эти люди, Вадим? — лихорадочно прошептала я.
Он отвел глаза, тихо произнес:
— К сожалению, в жизни всегда так. Невозможно спасти абсолютно всех.
Сколько же горечи было в его голосе… А я ведь так в последнее время ворчала на Паладинов, злилась на них, чуть ли не презирала порой. И вот только сейчас задумалась: а каково им самим? Что они успели пережить за все годы служения Равновесию? Скольких спасли? А скольких вот так и не смогли? И упорно казалось, что каждая неспасенная жизнь для них как глубокий рубец на сердце… В свете этого мои обиды и ворчание на Паладинов теперь казались таким детским садом…