Горничная для Мага
Шрифт:
И тут осознание пронеслось по телу зябью — каждый раз он будет ждать, что за углом может поджидать опасность.
Хэварт, будто чувствуя накатившее на Фабиану беспокойство, ободряюще поглаживал, и на время становилось легче.
Стараясь отогнать мутные мысли, Фабиана тоже смотрела в окно, ощущая, как с приближением к Ристолу нарастала внутренняя дрожь. За время пути, какой бы стыд её ни пробирал, не хотела отказываться от своих слов, которыми имела смелость признаться Ламмерту, хоть ещё днём обещала себе другое — избегать его.
Весь вечер он внимательно смотрел на
Прокручивала в голове всё, что сегодня случилось, с того момента как пришёл Аскил с просьбой от Ламмерта. Сначала она хотела отказаться от поездки и закрыть дверь, но в какой-то момент поняла, что поступает как настоящая эгоистка, обиженная на слова Ламмерта, что они не подходят друг к другу, хотя он, наверное, прав, но почему же было так невыносимо горько? В конце концов, взяв себя в руки, Фабиана всё же собиралась с мыслью о том, что нужно вернуть долг Ламмерту за его заботу и защиту. Она ведь многим ему обязана, и пора прекращать обижаться и дуться, как избалованная девица. Не зря он так называл её. Пора действительно взрослеть и брать на себя обязанность.
Но Фабиана и не думала, что вечер закончится именно так — в горячих ласкающих объятиях милорда. Это был сон, Фабиана хотела себя ущипнуть, чтобы проснуться, потому что… Потому что это было слишком хорошо.
Она больше не хотела себя сдерживать и тоже свободно касалась его горячей руки в ответ. Их пальцы сплетались, пуская по телу мурашки. Но выражение лица Хэварта оставалось неизменным — тёмным и задумчивым, а внутри Фабианы всё больше возникало непонятных чувств: желание, страх, блаженство от заботы и поглаживаний Хэварта, неопределённость, неизвестность и снова страх на грани обречённости. И тошнота...
…Карета выехала на главную улицу людного по вечернему часу Вальштора, и Фабиана, немного отвлёкшись, смотрела на неспешно прогуливающиеся парочки, освещённые множество огней лавки и трактиры. Пока незаметно они не выехали из города. Волнение перед тем, что будет, когда они окажутся в замке, и одновременно облегчение, что они, наконец, в безопасности, переполняли.
...Карета плавно въехала во двор и остановилась. Хэварт вышел первым, помогая выбраться и Фабиане, заботливо придерживая за локоть. В окнах замка кое-где тускло горели огни — в покоях Хэварта и в комнате Фабианы, а ещё в столовой и хозяйской части.
Фабиана подумала об Игнес — она, должно быть, уже спит, не хотелось сейчас с ней сталкивать. Ей ведь ничего не стоит найти предлог привлечь к себе внимание Хэварта и всё испортить. Испортить? Всевидящая! Она уже была готова остаться с ним?! Фабиана вспыхнула. Кто бы мог подумать, что она станет умолять об этом высших?!
Поднявшись на крыльцо, они бесшумно вошли в холл.
— Вот ты и попалась, фиалка, — прошептал на ухо Фабиане в неподвижной тишине.
Хэварт в темноте притянул её к себе, скользнув губами по виску, вдыхая запах волос, жадно, глубоко, будто всё это время только этого и ждал. Он был весь напряжён, и Фабиана невольно почувствовала в этом свою вину, что заставила его сдерживаться столько времени. И когда его губы почти накрыли её, он приставил к своим губам указательный палец,
— Тш-ш-ш, — серебро тускло сверкнуло, бликом отражаясь в чёрных глазах.
Это выглядело так, будто они замышляли какое-то несусветное озорство, глаза Ламмерта действительно озорно блестели в темноте, а на губах хитрая улыбка, заставлявшая улыбаться и пылать от предвкушения, но Фабиана быстро поняла, о чём он хочет её предупредить — не привлечь внимание мисс Ларси. Как ему это удаётся — уметь расслабляться и находить повод для веселья тогда, когда на них столько всего навалилось?
На них…
Тряхнула головой, подавляя улыбку. Ламмерт молча поймал её руку, сжал в своей и повёл за собой. Фабиана безропотно доверила ему вести себя в темноте. Возле лестницы он остановился и одним лёгким рывком поднял девушку на руки. Фабиана беззвучно охнула, не успев опомниться, как Ламмерт преодолел лестничный пролёт и пронёс к порогу своих покоев. Отпер дверь и внёс девушку в тускло освещённую комнату, поставил на пол, поворачиваясь к порогу.
Оставшись на миг без опоры, Фабиана слегка покачнулась, голова дико закружилась от осмысления происходящего.
Хэварт запер изнутри дверь, Фабиана только успела мельком заметить роскошную обстановку — дорогую мебель, широкую кровать, тяжёлые портьеры и рояль, — как Ламмерт развернул её к себе, обхватив за талию, и притянул почти рывком, нависая опасно скалой. Некоторое время смотрели друг другу в глаза напряжённо и проникновенно. Его грудь тяжело вздымалась на вдохе, губы сомкнуты, тёмные пряди чертили на лице резкие тени. Безумно хищно красив, заставлял тянуться, как к огню, чтобы прикоснуться.
Хэварт, нахмурившись, опустил взгляд, прожигая им кожу губ.
— Тебе понравился сегодняшний вечер? — спросил он, начиная издалека, а может, пытался понять, что она испытывает, о чём думает.
— Да, — ответила коротко, не находя больше слов.
Хэварт склонился, приближая свои губы к губам Фабианы, порывисто вжался, пробирая до мурашек так, что она потеряла на миг опору. Пьянящая лёгкость сменилась тяжестью, опускаясь в живот, растекаясь по бёдрам раскалённым сплавом, одновременно ударяя в голову. Фабиана сжала непослушными пальцами плотную ткань жакета Хэварта, пахнущего так безумно пряно и горячо, что голова начинала кружиться сильнее.