Горный стрелок
Шрифт:
– Вы руководитель группы?
– Да.
– Ну надо же! Наверное, мне надо сказать, что я рад познакомиться с вами. Меня зовут Ян Новак, я старший в группе чешской экспедиции.
– Чешской? Честно говоря, мне ничего неизвестно об этом.
– Нам дали разрешение на восхождение на пик Кангбахена в самый последний момент.
– Я не слышал.
– Хорошо, я допускаю, что вы не слышали – наверное, у вас что-то со слухом. Но вы же не слепые, господин Скоков! Вы должны были видеть нас, мы который день наступаем вам на пятки. А вы играете с нами
– Без проблем. Если это удобно для вас.
– Вот так лучше. Скажите, Скоков, чего это вы шпарите по горам, как угорелые, не оставляя за собой промежуточных лагерей? Только честно.
– У меня молодая группа, мы заранее планировали создание экстремальных ситуаций.
– Планировали, но не ставили в известность поисковиков. Планировали – и совершенно забыли, что экстремальных ситуаций в горах больше чем достаточно. Знаете, Скоков, я не очень-то вам верю. У вас есть более правдоподобное объяснение?
– Нет. Я сказал вам правду. А ваше право – верить мне или нет.
– У меня к вам предложение: давайте встретимся. Вы задержитесь всего на сутки.
– Мне нужно обсудить это со своими людьми.
– Валяйте, Скоков, обсуждайте. Да... у вас действительно все в порядке?
– Разве не видно по нашему темпу?
– Видно. Я говорю о вашем парне – он догнал вас?
– ...Мои все на месте. Может, это ваш человек?
– Бросьте, Скоков! Еще одна экстремальная ситуация – когда вместо рюкзака багажная сумка? Или метод воспитания? Так-так... На какое время мы назначим наш следующий сеанс в эфире?
– ...На завтра. Утром, в 8.00. Всего хорошего. Рад был познакомиться.
– А я не очень. Конец связи.
Новак обвел глазами Кроужека, Базилевича, Миклошко и группу альпинистов.
– Они психи! Я смог бы, наверное, их понять, если в они были японцами. Но они русские, черт побери!
16
Шеель рассмеялся, ощупывая колючими глазами посеревшее лицо Скокова.
– Значит, герр Скоков, это ваш человек?
Единственное, что смог сделать Скоков, это выдавить из себя непонимающую улыбку.
– Я не знаю, о чем вы говорите.
– Вы все знаете и все понимаете. – Шеель подозвал к себе Фитца. – А ну, Йохан, вспомни, сколько людей вы насчитали в базовом лагере русских у ледопада?
Фитц ответил, не задумываясь:
– Десять человек. Мы запомнили каждого в лицо.
Шеель покачал головой.
– Это наш просчет. Мы не подсчитали убитых. Я надеялся, что один из них болен и находится в палатке. А факиры очень быстро расчистили площадку от трупов. – Капитан несколько секунд молчал. – Одиннадцатый все время шел за нами. С багажной сумкой. Он опоздал, герр Скоков?
– Повторяю: я не знаю, о чем вы говорите.
– Ничего, скоро вы поймете. И заговорите так быстро, что я буду вынужден просить вас говорить помедленнее. Но для меня и так все ясно. Ваш человек задержался по какой-то причине, прибыл на базу налегке, с дорожной сумкой. Скорее всего он все-таки нашел следы крови и стреляные гильзы. И – пошел за нами. Очень неординарное решение. Ваш друг очень смелый. И его не так уж трудно вычислить.
Рюкзаки стояли наготове. Шеель опустился на один из них и пригласил Скокова сесть на другой. Руководитель российской экспедиции, поколебавшись с секунду, приглашение принял. Шеель снова улыбнулся: он любил, когда признавали его превосходство.
– Судя по тому, с каким темпом шел ваш человек и какие сложные участки достались ему, он – скалолаз. А таковых в вашей группе было только двое – Мусафиров и титулованный Курочкин. Я склоняюсь в сторону последнего. – Глаза Шееля невольно выразили одобрение. – Да, он очень смелый. Он спустился за вещами Дитера Лемке. И это его ботинки прошли сегодня по лагерю. И он же отправил на тот свет Вестервалле и Майера. А еще он вооружен: я могу по пальцам перечислить все его вооружение и амуницию, включая и то, чего не было в вещах Лемке. Так что вы скажете, герр Скоков?
– Я же сказал вам, что не имею представления, о чем вы тут рассказываете. Нас было одиннадцать человек, девятерых вы убили.
– Ну, ладно, Скоков, вы упрямый человек. Но прежде чем над вами поработает Йохан, я все-таки докажу вам, что я прав. Сейчас один из моих людей свяжется по рации с горной базой и спросит, отмечался ли у них по прибытии... Сергей Курочкин. О! Я очень много знаю о ваших людях, герр Скоков! Очень. На меня работает чрезвычайно информированный человек.
– Чем объяснить свой звонок? – спросил Кепке на ужасном английском, готовясь к разговору с базой.
Шеель потер лоб, неотрывно наблюдая за Скоковым.
– Скажи следующее: у нас в отряде строгая дисциплина, мы решили выяснить, говорит ли наш товарищ правду.
Кепке покачал головой:
– Звучит, как идиотская фраза из паршивого боевика про русских.
Капитан насупился.
– Пожалуй, ты прав, Хорст. Отложи переговоры с базой и подумай над более удачной формулировкой. – Он вновь обратился к Скокову. – Итак, герр Скоков, вы знакомы с Йоханом Фитцем? Он крайне упорный человек.
– Подождите. – Паненка сидел рядом с начальником, опустив голову. – Мы с... со Скоковым говорили сегодня утром на эту тему. Нам кажется, что это Сергей.
Пожалуй, другого выхода у врача экспедиции не было. Скоков мысленно согласился с ним.
Шеель, улыбаясь, одобрительно кивнул.
– Браво, господин, Паненка! Вы хороший товарищ. Йохан, отойди в сторону.
– Что будем делать, Ларс? – спросил Кепке.
– Пока ничего, – ответил командир, не обращая внимания на сидевших рядом русских. – Я думаю, Курочкин скрывается вон в тех скалах. Лавина сошла, и вероятность схода следующей просто очевидна. На какое-то время он отрезал нам путь. Искать его группами в два-три человека бесполезно – он перестреляет их из-за укрытия. Если мы и пойдем вперед, то только под прикрытием его товарищей.