Город Бездны
Шрифт:
Почувствовав себя в центре внимания, Самудио понизил голос. Его невидящий взор казался устремленным в никуда, а тем временем камера поочередно вглядывалась в лица присутствующих.
– Потери среди «спящих» на кораблях также неодинаковы. Может, диверсия? Не думаю, хотя эта мысль представляется весьма привлекательной.
– Привлекательной? – переспросил кто-то.
– Вот именно. Нет ничего более удобного, чем впасть в паранойю и устроить охоту на заговорщиков. За этим обычно кроется более серьезная проблема. Забудьте о диверсантах, лучше подумайте о том, что вы организовали не на должном уровне, какие технические инструкции истолковали, мягко говоря, неадекватно… Список можно продолжить.
– Кончайте этот детский лепет, – произнес Бальказар – у него наступил очередной миг просветления. – Мы не затем здесь собрались. Если кому-то приспичило сделать то, что написано в этом треклятом послании, – вперед. А я с удовольствием посмотрю, что из этого выйдет.
Понятно, что охотников сделать первый ход не нашлось. Каждый испытывал вполне естественное желание предоставить другому возможность совершить ошибку. Очередное собрание должно было состояться через три месяца, когда депеши будут изучены более тщательно. Пройдет еще какое-то время, и их содержание предадут огласке на каждом корабле. Взаимные обвинения, которые только что сотрясали конференц-зал, прекратились. Делегаты мгновенно сошлись на том, что подобный акт не только не обострит отношения между экипажами, но даже приведет к их умеренному потеплению.
– Скоро мы прибудем на «Сантьяго», сэр, – сказал Небесный, когда они летели обратно в «такси». – Вы не хотите немного отдохнуть?
– Черт побери, Тит, если бы я захотел отдохнуть, то…
Бальказар уснул, не успев закончить фразу.
На дисплее панели управления уже появился крохотный силуэт родного корабля. Иногда суда Флотилии представлялись Небесному островками архипелага, разделенными проливом, таким широким, что ближайший сосед скрывался за горизонтом. Архипелаг был погружен в вечную ночь, а огни островов тлели так слабо, что увидеть их удавалось только вблизи. Немалое мужество и вера требовались, чтобы покинуть свое пристанище и отчалить, полагаясь лишь на то, что навигационные системы не увлекут хрупкое суденышко – «такси» – вглубь безбрежного океана тьмы. По привычке прокручивая в уме возможные сценарии покушения на жизнь капитана, Небесный решил, что диверсант прежде всего выведет из строя автопилот шаттла. Достаточно лишь узнать, когда намеченная жертва отправляется на другой корабль. «Такси» просто умчится в никуда. Потом внезапно закончится топливо или откажет система жизнеобеспечения… Весьма заманчивая перспектива.
Но только не для Хаусманна. Он постоянно находится при Старике, так что ценность этого способа сомнительна.
Он снова сосредоточил мысли на недавнем собрании. Капитаны Флотилии старательно делали вид, что не замечают у Бальказара приступов рассеянности, которая сменялась периодами полного помрачения. Но от Небесного не укрылось, как делегаты озабоченно переглядывались через широкий полированный стол, когда считали, что Старик на них не смотрит. Один из них явно терял рассудок – неудивительно, что это вызывало тревогу. Кто застрахован от подобного? Не такая ли участь ждет каждого из них, достигшего возраста Бальказара? Разумеется, Небесный тоже ничем не показал, что обеспокоен состоянием здоровья капитана. Он выслушивал невразумительные сентенции, с готовностью кивал в ответ и ни разу, даже намеком, не дал понять, что разделяет общее мнение и считает Бальказара окончательно выжившим из ума стариком.
Одним словом, Небесный являл собой образец преданности.
С пульта управления донесся предупреждающий писк. Гигантский силуэт «Сантьяго» уже маячил впереди, хотя разглядеть его было трудно: в кабине шаттла горел свет. Бальказар дремал. Серебристая нитка слюны легла ему на погон, словно еле приметный знак очередного повышения.
– Убей его, – сказал Клоун. – Просто возьми и убей. У тебя еще есть время.
На самом деле Клоуна в «такси» не было, и Небесный знал это. Но в некотором смысле Клоун всегда присутствовал. Его тонкий голос дребезжал как будто не в голове, а за спиной у Небесного.
– Я не хочу его убивать, – произнес Небесный.
И мысленно добавил: «пока».
– Неправда, хочешь. Он мешает, всегда путается под ногами. Это просто больной старик. Ты окажешь ему услугу, если прикончишь прямо сейчас. – Голос Клоуна смягчился. – Погляди на него – спит как ребенок. Наверное, ему снится счастливое детство.
– Ты не можешь этого знать.
– Я Клоун. Клоуны всегда все знают.
Тихий металлический голос с пульта предупредил Небесного, что они вот-вот войдут в окружающую корабль запретную зону. Скоро управление шаттлом будет перехвачено автоматической системой, которая и направит его к причалу.
– Я никого еще не убивал, – сказал Небесный.
– Но часто думал об этом.
Спорить было бессмысленно. В своих мечтах Небесный действительно совершал убийства. Представлял, как расправится со своими недругами – с теми, кто унижал его, с теми, кто за глаза дурно говорил о нем. Пожалуй, некоторых стоит умертвить хотя бы за слабость и доверчивость. На таком огромном корабле, как «Сантьяго», ничего не стоит совершить убийство, но сделать это так, чтобы при расследовании не вскрылись обстоятельства преступления, практически невозможно. Однако богатое воображение Небесного слишком долго работало над этой проблемой, и в его голове успел набраться добрый десяток весьма эффективных способов изрядного сокращения численности врагов.
И на этот раз, прежде чем Клоун заговорил, фантазия Небесного уже работала вовсю. Он вознаграждал себя за терпение, проигрывая в уме мрачные сцены гибели недругов, – сцены, которые воображение насыщало множеством подробностей. Однако Клоун прав: что толку создавать план здания, если не собираешься приступить к строительству, как только придет благоприятный момент?
Хаусманн снова посмотрел на Бальказара. Спит как ребенок, сказал Клоун.
Так же спокоен.
И беззащитен.
Глава 23
Похоже, я легко отделался.
Я мог упасть прямо на землю, миновав Мульчу, – два яруса построек, похожих на разлагающиеся трупы, и торговых палаток. При падении фуникулер перевернулся. Было темно, я различал тусклые пятна фонарей и пламя очагов. Откуда-то доносились громкие голоса, но в них звучали скорее тревога и недоумение, чем гнев. Будем надеяться, мой визит не привел к жертвам среди населения. Выждав несколько секунд, я поднялся с сиденья и попытался оценить свое состояние. Судя по первому впечатлению, я ничего себе не сломал, правда все места потенциальных переломов наверняка отмечены роскошными синяками. По мере того как я пробирался в тыльную часть фуникулера, голоса снаружи приближались.
Я услышал суетливое поскребывание – может быть, местная мелюзга, которой не терпится покопаться в покореженной машине, а может быть, крысы. Схватив оружие, я проверил, не вывалились ли из карманов похищенные у Зебры купюры, и, покинув вагончик, шагнул на хрупкую бамбуковую платформу, которую аккуратно протаранил нос моего фуникулера.
– Эй! – крикнул я в темноту – кто-нибудь да услышит. – Я вам не враг, я не из Полога. На мне одежда нищенствующих, я нездешний. Срочно нужна ваша помощь. Меня пытаются убить.