Город Бездны
Шрифт:
Это было произнесено на норте. Речь получилась бы куда более убедительной, перейди я на каназиан, язык аристократии Города Бездны.
– Тогда положи оружие и расскажи, где его взял, – отозвался мужской голос.
Судя по акценту, говоривший был не из Полога. Я с трудом разбирал слова – у парня явно проблемы с дикцией. Как и я, он говорил на норте, но при этом то глотал слоги, то произносил слова излишне четко, без обычных для носителя языка элизий.
– К тому же ты прибыл на фуникулере. Это тоже придется объяснить.
Теперь я разглядел человека, стоящего на краю бамбуковой платформы.
Он был свиньей.
Маленького роста, с бледной кожей, он стоял на задних ногах с характерной неуклюжей грацией, которую я успел подметить у его собратьев. Глаза скрывались за темными очками, причем дужки заменяла пара кожаных тесемок, связанных на затылке. Рука, торчащая из-под красного пончо, оканчивалась чем-то средним между копытцем и человеческой кистью и сжимала секач с небрежностью, выдающей профессионала, которому не впервой работать клинком.
Пожалуй, не стоит разоружаться – по крайней мере, пока.
– Меня зовут Таннер Мирабель. Я только вчера прилетел с Окраины Неба. Разыскивал в Мульче одного человека и по ошибке забрел в чужой район. Меня захватил некто Уэверли и заставил участвовать в «Игре».
– И тебе удалось сбежать, да еще прихватить пушку и фуникулер? Неплохо для чужака, Таннер Мирабель. – Он произнес мое имя, словно ругательство.
– На мне одежда ледяных нищенствующих, – повторил я. – И по моему акценту можно понять, что я с Окраины Неба. Я немного говорю на каназиане, если угодно.
– Сойдет и норт. Мы, свиньи, не так глупы, как ваш брат предпочитает думать. – Помолчав, он спросил: – А винтовку тебе дали за акцент? Вот бы и мне такой!
– Нашлись добрые люди. – Я собирался упомянуть Зебру, но передумал. – Не всем в Пологе нравится «Игра».
– Это верно, – проговорил человек-свинья. – Но они все равно живут в Пологе. И гадят на нас.
– Ему и правда могли прийти на выручку, – произнес другой голос, явно женский.
Всмотревшись в полумрак, я увидел, что к нам направляется еще одна свинья. Она ступала по обломкам осторожно, но с таким равнодушием, словно ей приходилось наблюдать подобные перестрелки и крушения каждый день. Поравнявшись с нами, она взяла моего собеседника под локоть:
– Я слышала о таких людях. Они называют себя сабами. Саботажниками то есть. Лоран, может, он из них?
Лоран сдернул очки и протянул их женщине – иначе я не мог ее назвать. Кукольное личико этой хрюшки, украшенное рыльцем, обрамляли вполне человеческие локоны, правда изрядно засаленные. Она на секунду поднесла очки к глазам, а потом кивнула:
– Он не похож на жителя Полога. Для начала, это человек. У него все соответствует замыслу бога Полога, разве что глаза… хотя это может быть игрой света.
– Это не игра света, – возразил Лоран. – Он способен видеть нас без очков. Я это понял, когда он уставился на тебя. – Лоран забрал у спутницы свои очки. – Возможно, кое-что из сказанного тобой, Таннер Мирабель, соответствует истине. Но готов поспорить, что не все.
Поспоришь – и не проиграешь, подумал я.
– В мои намерения не входит причинить вам даже малейший вред. – Я с подчеркнутой неспешностью положил ружье на бамбуковый настил. Дотянусь без труда, если этот хряк вздумает помахать своим ножиком. – У меня серьезные проблемы.
Будем надеяться, что это рискованное признание не только не повредит мне, но даже пойдет на пользу.
– И еще, мне ничего не известно о вас – ни хорошего, ни плохого.
– Но тебе известно, что мы свиньи.
– Однажды я уже столкнулся с такими, как вы.
– Столкнулся… как с нашей кухней?
– За кухню заплачу, деньги у меня есть. – Порывшись в бездонных карманах Вадимова сюртука, я выудил пачку купюр. Правда, здесь немного – надеюсь, хоть на частичное покрытие убытков хватит?
– Имей в виду, что это не наша собственность, – проговорил Лоран, разглядывая мою протянутую руку. Пожелай он принять деньги, ему бы пришлось сделать шаг вперед – шаг, на который в ту минуту никто из нас не был готов. – Владелец этой кухни сейчас в Монументе Восьмидесяти, у могилы брата; он вернется лишь к вечеру. Этого человека трудно назвать снисходительным и способным легко прощать. Когда я доложу о нанесенном тобой ущербе, он, естественно, обрушит свой гнев на меня.
Я достал пачку купюр – тех, что позаимствовал у Зебры, – отделил примерно половину и протянул Лорану:
– Возможно, это решит часть твоих проблем. Здесь еще сотня марок Ферриса. Чуть больше – и я заподозрю, что ты пытаешься меня надуть.
Он изобразил нечто похожее на улыбку:
– Я не могу дать тебе приют, Таннер Мирабель. Слишком опасно.
– Он имеет в виду, что у тебя в голове имплантат, – пояснила женщина-свинья. – Все это время людям из Полога было известно твое местонахождение. И если ты рассердил их, то нам всем не поздоровится.
– Я в курсе. Поэтому от вас потребуется кое-какая помощь.
– Хочешь, чтобы мы извлекли имплантат?
– Нет. Но я знаю, кто может это сделать. Ее зовут мадам Доминика. Правда, я понятия не имею, как до нее добраться. Сможете доставить меня туда?
– А где она живет?
– Вокзал Гранд-Сентрал, – ответил я.
Спутница Лорана окинула взглядом то, что осталось от кухни:
– Что ж, Таннер Мирабель… непохоже, что сегодня у меня много стряпни.
Они были беженцами с Ржавого Пояса.
Там они тоже были беженцами – с какой-то планетной системы, с самой ее окраины, где нет ничего, кроме комет. Единственное, чего не знали повар и его жена (я больше не могу называть жителей Мульчи свиньями), – откуда первоначально бежали их собратья. Все предположения были сродни домыслам и мифам. Наиболее правдоподобной выглядела версия об экспериментах инженеров-генетиков, но сколько веков назад они проводились, никто уже не помнил. Когда-то хирурги использовали для трансплантации ткани свиней – оказалось, что между людьми и свиньями больше сходства, чем различий. Потом кому-то пришло в голову, что риск отторжения станет еще ниже, если часть генов у животных-доноров заменить человеческими. Возможно, у экспериментаторов были какие-то далекоидущие планы, а может быть, это произошло случайно, но вместе с человеческими генами свиньи получили разум. По другой версии, целью эксперимента было создание расы слуг, лишенных неприятных особенностей, которые свойственны машинам.