Город Бездны
Шрифт:
Кагуэлла окрестил напавших террористами, но это, откровенно говоря, было преувеличением. На войне, где правила боя и определения преступности меняются еженедельно, законную группировку от незаконной зачастую отличает лишь юридический статус. Союзы то и дело перезаключались, истории войн постоянно переписывались, чтобы стороны предстали в должном свете. Большинство журналистов действительно называли Кагуэллу военным преступником, но лет через сто такие же люди, возможно, выставят его героем… а меня – его верным оруженосцем.
Чего только на свете не случается!
Однако последствия были куда более скверными, чем само происшествие. Через неделю с помощью похищенного оружия был почти полностью истреблен аристократический клан в Нуэва-Сантьяго.
– Подзабыл фамилию… кажется, Рейвичи, – сказал Кагуэлла. – Но послушайте: эти террористы были зверьем, я согласен. При случае я бы сделал из их костей мебель, а кожу пустил на обои. Но это не значит, что я оплакиваю Рейвичей. Они были достаточно богаты, чтобы свалить отсюда давным-давно. Вся эта планета – просто куча дерьма. Хочешь жить в безопасности – в твоем распоряжении вся Галактика.
– Наша разведка сообщила кое-что любопытное, – сказал Орканья. – Младший из Рейвичей, Арджент, жив, и он поклялся отомстить.
– Поклялся отомстить? Это что за баллада о доблестном рыцаре? – Кагуэлла вытянул вперед растопыренную пятерню. – Вот, смотрите, я уже весь дрожу.
– Это только слова, – вмешался я. – Если бы я счел, что стоит беспокоиться, вы бы об этом уже знали. Это также входит в мои профессиональные обязанности. Вам не стоит волноваться из-за каждого чудака, который точит на нас зуб.
– Но мы не считаем, что этот субъект всего лишь чудак, как вы выразились. – Орканья опустил глаза, словно решил полюбоваться своими черными перчатками, и поочередно, с тихим щелчком, распрямил пальцы. – Наша разведка полагает, что он… приобрел оружие у тех же южан, перебивших его семью. Оружие, которое излучает тяжелые частицы и с которым можно взять любой укрепленный пункт. Правда, в активном состоянии оно оставляет очень характерные следы. – Ультра сделал еще одну выразительную паузу и небрежно добавил: – Знаете, забавно: следы оружия ведут на юг Полуострова, к Дому Рептилий.
– Дайте мне координаты, – сказал я. – Встречусь с этим парнишкой и узнаю, что ему нужно. Может быть, он отстанет, получив еще несколько единиц. Если вообще считает нас поставщиками.
– Ну да, – фыркнул Кагуэлла. – Он считает меня торговцем винами. Брось, Таннер. И на этот раз ты можешь отдохнуть. Ты слишком хорош, чтобы возиться с гнидой типа Рейвича. Мух не бьют ядерными ракетами.
Он повернулся к Орканье:
– Так, говорите, он на севере? Как далеко, в какой местности?
– Разумеется, мы можем предоставить вам информацию.
– Вот же дерьмовый кровосос. – На миг лицо моего хозяина перекосилось, но он тут же расплылся в улыбке и ткнул пальцем в сторону ультра. – Вы мне нравитесь, честное слово. Этакая гнусная пиявка… Назовите цену. Можете не углубляться в подробности. Дайте позиционные координаты с точностью… допустим, сто километров. Иначе будет неинтересно.
– Черт побери, о чем вы думаете? – Мне было уже не до субординации. – Может быть, Рейвич сто раз любитель, но это ничего не значит. У него оружие, которым южане перебили весь его клан!
– Что ж, тем забавнее. Настоящее сафари. А заодно, может быть, поймаем гамадриаду.
– Вы азартный человек, – с пониманием заметил Орканья.
И тут я понял: если бы не эта встреча, Кагуэлла действовал бы совсем иначе. У себя в Доме Рептилий он бы руководствовался логикой, а не эмоциями. Он не моргнув глазом приказал бы мне или кому-нибудь другому из своих людей убрать Рейвича, потому что тратить время на подобную мелочь действительно было ниже его достоинства. Но на нас глазели ультра, которые не должны были видеть его слабым. Они должны были увидеть хищника.
Позже, когда наступила развязка – когда наша операция провалилась, когда Гитта погибла вместе с Кагуэллой, а нас с Дитерлингом ранили, – я понял еще одну вещь.
Это была моя вина.
Если мне скажут, что я ни на что не годен, я соглашусь, потому что допустил ее гибель. И гибель Кагуэллы. Эти смерти – две части ужасного целого. А Рейвич ушел невредимым – и он по праву гордится собой, потому что у него на руках кровь человека, которому он поклялся отомстить, и его жены. Вообще-то, Рейвич надеялся, что Кагуэлла уцелеет, – у меня было больше шансов отправиться на тот свет. Если бы Кагуэлла выжил, его жизнь превратилась бы в кромешный ад. И это было бы для Рейвича настоящей победой – знать, что до конца своих дней Кагуэлле суждено оплакивать Гитту. Я не знаю, какими словами можно передать боль этой утраты. Думаю, Гитта была единственным существом во Вселенной, которое мой шеф любил.
Рейвич немного просчитался. Он отнял Гитту у меня.
Я хорошо помню, как смеялся Кагуэлла над клятвой Рейвича. От рыцарской доблести до абсурда – один шаг. Похоже, я его сделал. Я поклялся, что положу жизнь, но уничтожу Рейвича и отомщу за Гитту. Скажи мне тогда кто-нибудь, что моя смерть – непременное условие его гибели, я бы спокойно пошел на такую сделку.
В Нуэва-Вальпараисо он проскользнул у меня между пальцами. Тогда мне пришлось сделать самый сложный выбор – или оставить Рейвича в покое, или последовать за ним за пределы планетной системы.
Сейчас, по прошествии времени, это не казалось чересчур сложным.
– Не помню каких-то особенных проблем с господином Рейвичем, – сказала Амелия. – У него была временная амнезия, но слабее вашей – она длилась всего несколько часов, а затем он начал приходить в себя. Душа хотела оставить его для осмотра имплантатов, но он настоял на том, чтобы улететь немедленно.
– Вот как? – Я изобразил удивление.
– Да. Один Бог знает, чем мы обидели его.
– Уверен, вы здесь ни при чем. – Интересно, что у него с имплантатами… но об этом я спрошу позже его самого. – Скорее всего, он уже на Йеллоустоне или где-то в окрестностях. Мне не хотелось бы терять его из виду. Развлекаться все-таки лучше вместе.