Город богов
Шрифт:
На следующий день коррехидор решил навести справки о новоявленном колледже.
Антонио Монтойя и Фернандо Кастилья провели в стенах колледжа святого Николая семь лет. За это время многое изменилось. Антонио стал серьёзным и рассудительным юношей, блестяще освоив все дисциплины. Особенно он тяготел к лекциям Хосе де Акосты и Бласа Валеры, которые часами могли рассказывать о Новом Свете.
Юноши твёрдо усвоили две непреложные истины. Первая гласила: non scholae, sed vitae discimus – не для школы, а для жизни мы учимся. Вторая – tantum possumus, quantum scimus, что означало: столько можем, сколько знаем.
Гонсало Суарес, опекавший своих учеников, старался подмечать склонности каждого из них. Посоветовавшись с проректором колледжа, они пришёл к выводу, что после окончания
Что же касается Фернандо Кастилья, то юноша за годы обучения достиг успехов в теологии, хотя и не потерял авантюристической жилки, проявлявшейся с самого детства. Суарес прочил ему будущее духовного коадъютора.
Три года новицитата пролетели незаметно. Антонио и Фернандо стали зрелыми людьми, освоив специальные духовные упражнения, разработанные первым генералом ордена Игнатием Лойола. В частности «совершенствования полного испытания совести», призывающего молодого схоластика:
† Благодарить Господа Бога за полученный благодеяния.
† Просить благости для познания своих грехов и очищения от них.
† Требовать отчёта от своей души, сначала в мыслях, затем в словах и наконец в действиях, просматривая по порядку истекшее время.
† Решить исправиться с помощью благодати Божьей [45] .
После окончания новицитата и завершения ступени схоластика, Антонио готовился стать светским коадъютором, а Фернандо – духовным. Но для этого требовалось ещё несколько лет.
Тем временем Антонио самозабвенно преподавал в начальных классах колледжа, а Фернандо выполнял различные поручения ордена, часто покидая родной Вальядолид. Увы, друзья выделись редко…
В начале 1602 года проректор колледжа получил из Рима письмо, в котором говорилось, что духовный коадъютор Диего де Торрес-и-Болло намеревается отправиться в Парагвай с целью основания новых миссий. Для этого предприятия он намерен привлечь братьев по ордену, особенно молодых и энергичных.
45
Игнатий Лойола «Духовные упражнения», перевод с латинского С. Лихаревой.
Проректор тотчас по прочтении письма пригласил к себе в кабинет Гонсало Суареса и, посоветовавшись с ним, решил рекомендовать духовному коадъютору Диего де Торресу-и-Болло двух своих «питомцев» Антонио Монтойя и Фернандо Кастилья.
Молодые иезуиты восприняли сию новость с огромным воодушевлением и вскоре отправились в Рим, а затем – Новый Свет.
Глава 5
После длительного морского путешествия Диего де Торрес вместе с молодыми иезуитами достиг берегов Аргентины. Вскоре они оказались в заливе Ла-Платы [46] , на расстоянии десяти лиг от Буэнос-Айреса. Де Торрес без труда нанял судно, переправлявшее торговцев, монахов и различного рода авантюристов по реке Парана в Парагвай.
46
Ла-Плата (Серебряная река) – воронкообразное устье реки, образованное при слиянии рек Уругвай и Парана. Это воронкообразное углубление на юго-восточном побережье Южной Америки, растянувшееся на 290 км от слияния рек до Атлантического океана.
Владелец судна – креол [47] , в котором сразу же угадывалось смешение испано-индейских кровей, предупредил иезуита, что путешествие предстоит нелёгкое, ибо река изобилует подводными камнями и порогами. Но это не напугало коадъютора, потому как он был преисполнен решимости добраться до Асунсьона.
Все иезуиты, разумеется, не смогли разместиться на одном судне, более походившим на большой плот, и де Торресу пришлось нанять ещё несколько. Каждое судно-плот оснащалось специальным веслом, которым ловко орудовал креол, а для удобства пяти-шести пассажиров была сооружена небольшая хижина.
47
Креолы (франц. cr'eole, от исп. criollo), потомки европейских колонизаторов, родившиеся в испанских, португальских и французских колониях Америки; главным образом – потомки испанских и португальских завоевателей в Латинской Америке, в том числе и от смешанных браков с местным населением.
И вот плоты отчалили от берега, направляясь через безмолвный девственный лес. Де Торрес и иезуиты осенили себя крестным знамением.
Антонио Монтойя, Фернандо де Кастилья и ещё несколько монахов разместились вместе на одном плоту. С замиранием сердца молодые иезуиты наблюдали за проплывавшими пейзажами. Антонио не удержался, открыл блокнот и, вооружившись художественным углем, стал рисовать. На бумаге появилась река, деревья… Вот к воде спустился олень, дабы утолить жажду. Иезуиты, затаив дыхание, наблюдали за ним, пока тот не скрылся из вида.
Антонио, поражённый изобилием птиц с ярким оперением, пытался всех их запечатлеть на бумаге, сожалея, что не может это сделать в красках. Вот в прибрежных зарослях метнулась стайка небольших животных.
– Смотрите кошки! – воскликнул удивлённый Фернандо. – Может здесь ещё и собаки водятся?
Антонио укоризненно покачал головой.
– Вспомни, что ты изучал в колледже, Фернандо. Здешние лесные собаки называются магеллановыми…
Фернандо пожал плечами и с удовольствием вдохнул пьянящий воздух свободы. Наконец-то колледж и новицитат остались в прошлом. Он молод, завершил ступень схоластика и готовился стать духовным коадъютором. В группе иезуитов, сплавлявшихся по реке Паране, были не только схоластики, недавно завершившие новицитат, но и светские коадъюторы, ведь в городах и селениях также требовались грамотные и преданные ордену представители светской власти [48] , а также члены ордена только что ступившие на ступень духовного коадъюторства. Все они принесли три монашеских обета – бедности, целомудрия [49] и повиновения, а затем специальную присягу верности, которая связывает орден с Папой Римским.
48
Так называемые иезуиты в «коротком», то есть светском платье.
49
Обет целомудрия приносился формально. Точнее назвать его обетом целибата, т. е. безбрачия.
Немногословные креолы вели свою маленькую флотилию по реке, делая кратковременные остановки. В такие моменты, креолы настоятельно советовали иезуитам не удаляться от плотов, ибо леса кишели не только безобидными пампасскими кошками и магеллановыми собаками, но и ягуарами.
Антонио предпочитал прогуливаться вдоль берега (креолы же готовили еду для иезуитов, для этого они возили на плотах котлы), наслаждаясь созерцанием зарослей камышей и раскинувшимися на воде кувшинками. Остальные иезуиты предавались различным занятиям: помогали креолам, проводили время в молитвах и чтении, размышляя о своём предназначении и миссии в Новом Свете. Де Торрес одобрял подобное время препровождение, поддерживая теологические и философские споры схоластиков, тем самым продолжая их обучение. От его цепкого взора также не ускользнуло, что Антонио предпочитает уединение. Хотя духовный коадъютор не подвергал сомнению способности своего ученика, всё же был вынужден сделать ему замечание, дабы тот старался принимать участие в дебатах, а не предаваться лишь своему излюбленному занятию рисованию и созерцанию природы. На что Антонио признался:
– Я хочу написать труд о флоре и фауне Нового Света, а для этого необходим обширный материал…
Поразмыслив, де Торрес пришёл к мнению, что Антонио правильно избрал ступень светского коадъютора, а отнюдь не духовного. Впрочем, де Торресу почему-то нравился Антонио… Возможно, он привлекал почтенного иезуита своей жаждой знаний.
Путешествие иезуитов по реке продолжалось в течение трёх недель, прежде чем они достигли бешеных каменных порогов, с которых с шумом ниспадала вода.