Город богов
Шрифт:
Но обещанная катастрофа не наступала. Когда началась раздача еды, Дух немного успокоился, и к нему вернулось прежнее шутливое настроение. Сарин начала было думать, что он делал из мухи слона.
И тут до нее донеслись первые вопли.
Раоден выругался и уронил сверток с едой. Крики раздавались совсем близко — слишком близко. В следующее мгновение в переулке появился разъяренный Саолин, он размахивал мечом, отбиваясь сразу от четырех противников. Один из громил подсек его дубиной под коленки, и солдат упал.
Банда Шаор ворвалась на площадь.
Почти
Из группы придворных выступил Иондел. По счастливой случайности, именно он решил сегодня сопровождать принцессу, и, как всегда, на его боку висел меч. Сегодня его врожденная осторожность оправдала себя.
Люди Шаор не ожидали встретить сопротивление и замешкались при виде направленного на них клинка. Несмотря на почтенные годы, Иондел сражался с юношеской резвостью и гибкостью, одним ударом обезглавив сразу двоих. Направляемый умелой рукой клинок легко втыкался в элантрийскую плоть. Его атака замедлила натиск дикарей; тут подоспели гвардейцы и растянулись шеренгой, защищая дворян.
Те наконец поняли, что им угрожает опасность. Группа около повозки разразилась криками. К счастью, от ворот их отделяло всего несколько шагов, и придворные в панике рванулись наружу; в хаосе битвы громилы не стали их преследовать. Вскоре кроме сражающихся на площади остались только Раоден и принцесса, застывшие друг напротив друга.
Один из людей Шаор растянулся у их ног, опрокинув коробку с пшеном. Его живот был распорот, а руки беспомощно скребли по мостовой, мешая белую крупу с грязью. Раненый уставился в небо, его трясущиеся белые губы твердили одно и то же.
— Еда. Мы только хотели есть. Еда… — затянул он бесконечную мантру хоеда.
Сарин оторопело взглянула на лежащего у ее ног раненого, вздрогнула и шагнула назад. Потом перевела взгляд на Раодена, и в ее глазах горели ненависть и обида.
— Ты не пускал их на площадь, да? — сухо спросила принцесса.
Раоден кивнул; он не стал оправдываться.
— Да.
— Ты тиран! — прошипела девушка. — Бессердечный деспот!
Принц посмотрел вниз, на стонущего в отчаянии элантрийца. Сарин была права.
— Да. Я тиран.
Сарин отшатнулась от него и оступилась. Раоден протянул руку, чтобы подхватить ее, но тут увидел препятствие, о которое она споткнулась. Это был набитый до отказа мешок — один из тех, что готовили для хоедов. Принцесса проследила за его взглядом. Ее лицо озарилось внезапным пониманием.
— Я начала доверять тебе, — горько произнесла она и бросилась к воротам.
Как только принцесса покинула Элантрис, гвардейцы отступили, но банда больше не хотела драться. Громилы накинулись на брошенную у повозки добычу.
Раоден отошел подальше от перевернутых и разбросанных по мостовой ящиков; люди Шаор не замечали его, они были слишком заняты набиванием ртов. Принц устало наблюдал за ними. Все кончено. Никогда больше дворяне не ступят за ворота Элантриса. Его утешало только то, что никого из придворных не убили.
Внезапно он вспомнил о Саолине и бросился к другому концу площади, упал на колени рядом с раненым другом. Старый солдат смотрел перед собой широко распахнутыми, невидящими глазами, его голова перекатывалась из стороны в сторону, и Раоден пригнулся, чтобы различить его бормотание:
— Я подвел моего господина. Я подвел лорда Духа. Я подвел, подвел, подвел…
Принц застонал, склонив в отчаянии голову. «Что я наделал?» — снова и снова проносилось у него в голове. Он беспомощно прижал к груди новоявленного хоеда.
Погруженный в горе, Раоден продолжал сидеть на мостовой долго после того, как громилы Шаор подобрали последние рассыпанные крохи и убежали. Из забытья его вырвал знакомый звук.
Ворота Элантриса открывались второй раз за день.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
— Госпожа, вы ранены? — Глубокий голос Эйша дрожал от беспокойства.
Сарин попыталась утереть глаза, но слезы не желали высыхать.
— Нет, — сквозь всхлип выдавила она. — Все хорошо.
Сеона не убедил ответ, и он медленно облетел ее по кругу, выискивая раны. За окном несущейся кареты мелькали дома и лавки Каи. Иондел, которому принадлежал экипаж, остался у ворот Элантриса.
— Госпожа, — снова попытался Эйш, — что с вами?
— Я не ошибалась. — У принцессы вырвался горький смешок над собственной глупостью. — Мне нужно радоваться: я была права с самого начала.
— Дух?
Сарин кивнула и откинулась на изголовье сиденья, уставившись в потолок.
— Он прятал от людей еду. Ты бы видел их, Эйш, — они потеряли от голода разум! Солдаты Духа не пускали их к повозке, но они оголодали до такой степени, что решили прорваться с боем. Я даже не представляю, как они сумели напасть, у них не имелось ни доспехов, ни оружия — только голод. А он стоял там с битком набитым мешком ворованной еды и спокойно наблюдал, как проваливается его замысел!
Сарин в отчаянии уткнулась лицом в ладони.
— Почему я так глупа?!
Сеон сочувственно замерцал.
— Я знала, что что-то нечисто. Почему меня не радует, что я оказалась права?
Принцесса попыталась глубоко вдохнуть, но у нее перехватило горло. Надо было слушаться Эйша: она уделяла чересчур много внимания Духу и Элантрису. Чувства помешали ей проверить зародившиеся подозрения.
И как результат разразилась катастрофа. Ей удалось заставить дворян откликнуться на боль и несчастную судьбу элантрийцев. Давние предубеждения постепенно теряли вес, а кораитское учение о терпимости проникало в души придворных. Но теперь они будут помнить только о том, как на них напали. Сарин благодарила Доми, что хотя бы никого не ранили.