Город для троих
Шрифт:
Он говорил уверенно, и это было нетрудно: он верил в это на все сто процентов. А вот что было трудно – так это держать ее в объятиях и не целовать. Она так вкусно пахла…
– Я ненавижу себя, - выпалила она. Лоран снова опустил глаза на ее губы и едва не застонал.
– Это нормально, - ответил он автоматически. – Это пройдет.
Он хотел опустить ее на пол и отойти на два шага, но тут она что-то спросила и подняла лицо. И все его честные намерения улетучились, когда он увидел в ее глазах благодарность за утешение и такое же плохо скрываемое желание.
Он колебался не больше пары секунд –
Ашка.
Она догадывалась, что он придет за ней домой, когда не дождется ее после работы, но она понятия не имела, что все так закончится. Для начала, она не догадывалась, что он будет так терпеливо утешать и укачивать на руках посреди прихожей. Она так растаяла, что в конце концов призналась в своих настоящих чувствах – возможно, только в этот момент и разобравшись в них. До этого она не отдавала отчет в том, как боится вспоминать. Она думала, что хочет вспомнить, во что бы то ни стало.
– Я ненавижу себя, - внезапно выпалили ее губы, почти независимо от нее. В горле застряла горечь, но в его руках было так тепло и уютно, что плакать больше не хотелось. Она уткнулась носом в его плечо, обтянутое футболкой, и, не скрываясь, втянула ноздрями его терпкий, горьковатый запах.
– Это нормально, - Лоран нежно погладил ее по голове. – Это пройдет.
– Ты думаешь? – спросила она и подняла лицо.
Их взгляды встретились, и Лоран слегка раздул ноздри – они оба несколько секунд изучали разгорающиеся огоньки в глазах друг друга, а потом одновременно рванулись навстречу. Руки Ашки крепко, едва не задушив, обхватили его шею, а губы Лорана жестко смяли ее рот. Его язык бесцеремонно проник вглубь и устроил драку с ее языком. Нежности не хотелось, и он это, наверное, почувствовал - словно сумасшедшая, она вцеплялась в его волосы, ловила ноздрями его аромат, покусывала его губы и царапала ногтями грудь. И он снова и снова целовал ее, пока губы не заболели, а во рту не возник отчетливый привкус крови.
Его руки вели себя бесцеремонно, но не грубо, и она ни на секунду не почувствовала опасности. Он расстегнул пуговицы у нее на груди и обхватил ладонью грудь, слегка сжимая, а другой рукой поддерживал ее затылок, пока целовал ее, все сильнее навязывая свой язык, не допуская ни секунды передышки, когда она могла бы задуматься и засомневаться в том, что происходящее – правильно.
И она ни на секунду не усомнилась, хотя возможно, и должна была, когда он собрал ее волосы в правой ладони и рывком повернул ей голову, заставив посмотреть в глаза. Перенос… его спальня. Лоран разжал руки, легонько толкая на кровать, и сразу накрыл своим телом, нетерпеливо задирая платье, просовывая под трусики большую грубоватую ладонь.
– Лоран! – застонала она, царапая ему спину через рубашку. Она понятия не имела, что желание может быть таким сильным.
– Тише!
– зарычал он. – Я могу сделать тебе больно.
Его ладонь одним рывком разорвала ее трусики в лохмотья и снова вернулась, чтобы ласкать ее бедра, их внутреннюю сторону и…
– Мне все равно, - застонала она, ощущая невероятно
Лоран приподнялся, срывая с себя одежду. Ашка сняла через голову платье и протянула к нему руки. Он тяжело дышал и на этот раз слегка придавил ее, когда лег сверху, возможно, желая приструнить. Ашка сбилась с дыхания под весом его тяжелого огромного тела, но тут же с шумом втянула в себя воздух, когда он с нажимом вошел в нее – большой, твердый и очень-очень требовательный.
Едва не потеряв сознание, она снова выдохнула его имя и снова вцепилась в него ногтями. В отчаянии цепляясь за последние проблески разума, она стиснула зубы, чтобы сдержаться от стонов, но когда он начал двигаться, это оказалось совершенно невозможным.
– Лоран, - умоляюще позвала она, не понимая, что с ней происходит.
– Ч-шшш.
Он ловил ее стоны губами, касаясь ее рта легкими поцелуями, и больше не давил на нее - похоже, и в самом деле боялся причинить ей вред. Его объятия оставались крепкими, но, едва оказавшись внутри нее, стал очень нежным и мягко подвел ее к оргазму, разделив с ней этот момент.
От этой нежности, так контрастирующей с его страстными поцелуями и ласками в начале, Ашка снова чуть не потеряла сознание, и полностью растворилась в его руках, а пришла в себя только несколько минут спустя, когда он перекатился на бок и осторожно прижал ее к себе, гладя по спине и волосам так, словно она была хрустальной.
Прерывисто вздохнув, Ашка подняла глаза, ища в его взгляде признаки неудовлетворенности, но его глаза блестели, и лицо выглядело довольным.
– Ты что? – шепотом спросил он, коснувшись пальцем ее нижней губы.
– Мне показалось, - она сглотнула, - что ты сдерживался.
– Тебе не показалось, - хмыкнул Лоран. – Ты так упорно меня провоцировала, что я почти себя не контролировал. Но, к счастью, все же не совсем.
– Я не нарочно, - смутилась Ашка.
– Я знаю, - он хмыкнул и растрепал ее волосы. Почувствовав, что она замерзла, Лоран потянулся за одеялом и укрыл их обоих, еще крепче прижав ее к себе.
– Когда я тебя первый раз встретила, ты совсем не показался мне привлекательным, - призналась она неожиданно.
– А когда показался? – его губы раздвинулись в легкой, любопытной улыбке.
– Ну, не знаю… наверное, ты подкупил меня сыром, - поддразнила она.
– И подманил круассаном, - еще шире улыбнулся он.
Ашка внимательно посмотрела в его глаза и нашла, что веселье несколько натянутое – они внимательно следили за ней с долей тревоги, пока его губы старательно улыбались.
– Почему ты так на меня смотришь? – сердито спросила она, мгновенно теряя весь благостный настрой. Ее сердце рухнуло куда-то в пятки. Грей. Боже, она на десять минут совсем забыла о Грее. Но Лоран-то наверняка не забыл.
Грубоватое мужское лицо перестало улыбаться, но его глаза все еще смотрели с нежностью:
– Я просто беспокоюсь за тебя, - сказал он, касаясь ее щеки. – Тебе тяжело сейчас, как всем в самом начале. Но твои провалы памяти еще больше все усложняют.
Ашка похолодела: