Город Дождя
Шрифт:
Большой белый пароход,
Он давно уплыл вдаль,
С музыкой на борту,
С танцами на палубе,
С туманными глазами женщин...
Большой белый пароход,
Ты всегда был миражом
Чужого достатка и чужой жизни.
Для меня ты -
Лишь символ расставания,
Символ безвозвратности
И безысходной печали.
Большой белый пароход -
Одинокий призрак
Большой Вселенной,
Твои огни блуждают,
Как звезды Космоса
В далекой ночи...
Опять услужливая память предоставила в
"Быть может, неспроста он мне всё время вспоминается?
– подумал Шнобель.
– Может быть, встречусь с ним там, на Дороге... Опасное место. Но, всё же, может быть, что он жив до сих пор".
Теперь Пещерник специально выбирал такие улочки Ростова, чтобы, петляя по ним, приблизительно за час выйти к нужному месту. Кривые улочки старого Ростова с невысокими домами в низинке были оставлены как памятник старине. А ещё потому, что там просто нельзя было строить "высотку" по причине возможного проседания почвы. Да, и весь город стоял на ракушечнике, более или менее рыхлом. А некогда здесь было легендарное море Тетис. Но вблизи Дона грунт был особенно ненадежным. И, хотя теперь над старым Ростовом и проносилась в вышине совершенно футуристическая автострада, внизу время будто остановилось, и быт был таким, как и века назад. Подновлялся и деревянный верх, и фундамент камня старых домов, но картина оставалась прежней.
Когда Шнобель поднялся поближе к центру, он стал незаметно, но очень внимательно поглядывать по сторонам. Нужно было убедиться, что нет слежки.
Обычный воскресный день... Спешащая в бары и клубы молодежь на флайерах, редкие парочки влюбленных и семейные с детьми. Множество одиноких, множество только что познакомившихся друзей на час, желающих погулять по городу в компании, очень много владельцев собак и даже кошек со своими питомцами на поводках... По-видимому, только животные скрашивали им их одинокую жизнь. Одиноких в городе было много, и потому существовали столь многочисленные специальные кафе для хозяев и их любимцев. Куда можно было заходить с животными: так называемые брэнчдогкиоски.
А ещё, всегда в Ростове присутствовало множество нищих на лавочках, одиноких и бездомных людей, далеко не все из которых просили еду или плацкарту. Настоящие нищие чаще всего уже ничего не просили. Они просто шли и шли вперед... Тупо и безотрадно. Шли, пока не падали или не были сбиваемы бусами. Или, они просто лежали где-нибудь на тротуаре. И люди шли мимо; сердобольные подавали еду, злые - пинали их ногами... Никто не вел их статистику в городе бездомных людей. Официально в Городе Солнца никогда не бывало нищих и голодных. Официально здесь было весело всегда. И большинство граждан было склонно видеть только то, что им хотелось видеть. В особенности - если на них действовали приборы профессора Тараканова... "Шоу маст гоу он!"
Около входа в парк бил фонтан, а по краю, у его ограды, располагались мелкие киоски со всяческими безделушками, газетами, сигаретами, пивом и закуской. Шнобель побродил вдоль них, рассматривая стекляшки-витрины. Купил себе слоеный бутер и холодный суперсниперс. Пошатался еще вдоль и поперек парка, чтобы убедиться, что за ним не было хвоста.
Полисы в гермошлемах и с дубинками возле парка наличествовали, но не трогали гуляющих здесь граждан. По всей видимости, на сегодня для полиции вполне хватило заварушки у Пирамиды, и все КПЗ города, скорее всего, были переполнены.
Неожиданно небо потемнело. Подул ледяной ветер... На небе воссияла звезда, и непонятно откуда полился слащаво-мелодичный напевный голос: "Только смирение в этот день даст уверенность и сытость завтра. Только повиновение - правильное поведение человека, желающего мира. Только отказ от участия в жизни общества даст загробную вечную жизнь".
"Кажется, Тараканов решил оторваться сегодня по полной. И, по-моему, в этот раз трансляция накрыла весь город", - подумал Шнобель.
Глава 2. Гипнокристаллы.
Кабинет Заремы оказался незапертым, и Кролас начал производить в нем сущий обыск. "Очень трудно найти предмет, который неизвестно как выглядит", - в конце концов подумал он.
– Я знаю, как должен выглядеть гипнокр-ристалл. Посмотришь на него - сразу скажу "бер-ри", - отозвался вран на его размышления.
Иоганн обшарил почти все шкафчики. Нигде не было ничего незнакомого."Соср-редоточься, потом - р-расслабься и довер-рься интуиции", - прокаркал вран внутри его черепа.
Он так и сделал. "Стоп! Нет ли чего-нибудь подозрительного, стилизации, маскировки ящика с предметом под что-нибудь "левое"? К примеру, компьютер здесь полностью отключён, и никакого намёка на то, что он включается куда-либо... Хотя, он явно не хакерский: это у них компы не подключаются никуда. И это выглядит странно. Может, хранилище нужного мне предмета - это компьютер?
– размышлял Кролас.
– Нет... При ближайшем рассмотрении - вряд ли. Похоже, это еще какой прибор, не комп, с экраном... А вот... Часы! Настенные часы, которые стоят!" - Иоганн подошел к часам и открыл их, как шкафчик. Внутри не было часового механизма! Там он обнаружил и извлёк наружу странный прибор, посередине которого было нечто, похожее на слегка ограненную линзу.
– Это - оно самое. Бер-ри. Но, чтобы гипнокр-ристалл действовал в полную мощь - нужно подключить его к энергонакопителю. Он, скор-рее всего, здесь, в так называемом компьютер-ре. Я имею в виду, что это - совсем не компьютер-р, только - стилизация под компьютер-р. Но даже без энер-ргонакопителя, но при достаточно близком контакте с человеком, гипнокр-ристалл должен вполне хор-рошо ср-работать. Бер-ри его - и скор-рее уноси отсюда ноги!
– отозвался вран.
Кролас положил прибор, который был в часах, в карман халата. Поскорее выскочил прочь из кабинета...
И застыл. Он почти наткнулся на только что вышедшую из лифта Яриту Варумову.
С минуту они остолбенело смотрели друг на друга. Затем девушка проворно, кошачьими прыжками, подскочила к Иоганну и приставила к виску женский мини-пистолет. Такой в городе шуточно именовали "косметичкой".
– Эй, парень! Говори, на кого ты работаешь и как оказался здесь! Рассказывай всё!
– приказала Ярита.
Кроласу пришлось импровизировать:
– Я работаю на Амбера Циммербаума. Он хочет сместить Тараканова и взять власть в свои руки. Это - неизбежность! Ваш профессор давно уже дал сбой, он не в себе и совершает очень странные вещи.