Город Эйч
Шрифт:
– Завтра утром и нужно! Ой, только не отказывайтесь! Я понимаю, так условия не ставятся, но мой друг очень рассеянный и тянет все до последнего. Галина Петровна выручите меня. Тогда и долг ваш зачтется, и за работу хорошо заплатим. Ну как?
Ипполит Матвеевич вопросительно поднял брови и неуверенно улыбнулся.
– Никакой дополнительной платы не надо, – Галя аккуратно сложила листы вчетверо и положила в сумку.
– Спасибо, Галина Петровна! Выручили, ей Богу, выручили! Так я завтра в десять зайду?
– Заходите, ... Ой, нет! – улыбка исчезла
– Вот и хорошо. Еще раз спасибо. Удачного дня!
– Вам тоже, – Галя стала спускаться по лестнице. Она была уже этажом ниже, когда ее окликнул сосед.
– Галина Петровна, только не забудьте – очень точно! – Ипполит Матвеевич свесился с перил: – Слово в слово!
Когда Галя вернулась, Питер уже спал. Облегченно вздохнув, она тихо-тихо помылась в ванной, затем вытащила из кладовой большой старый чехол, в котором много лет хранила мамину печатную машинку. Почему уж не выкинула и не сдала старьевщику, а возит за собой из одной съемной квартирки в другую, сама не знает. Ну вот, пригодилась же. пожала плечами она, и покрепче ухватившись обеими руками за ручку, поволокла ее в кухню.
Плотно закрыв дверь, чтобы, не дай Бог, не разбудить Питера, вынула из чехла и водрузила машинку на стол. Пыли на ней почти не было, однако Галя все равно пробежалась по ней тряпкой. Удовлетворенно хмыкнув, зарядила ленту с краской. Обошла целую кучу магазинов, чтобы найти ленту для печатной машинки! На нее смотрели как на динозавра.
Ну, вот все готово. Галя села, вставила и закрепила лист.
Сара кворум пилум кто?
Конечно, дорогая, это тебе не клавиатура компьютера, надо сильнее давить на клавиши, помнишь? Галя смотрела на первую попытку в раздумьях. Можно ведь вернуть каретку и отпечатать сверху второй раз, но, может, им нужен безупречный вариант? Галя вынула лист и смяла его. Закрепляя другой, отметила: дубль два.
Сара кворум пилум кто?
Берта тридцать супер тремс!
Яна ....
Господи, кому это нужно? Фигня, какая-то.
Яна чтобы ты бы жон.
Сара кворум пилум жон?
Стоп, дорогая, будь внимательна. Здесь восклицательный, а не вопрос. И, кстати, "тыбы" точно без пробела? "Ты бы", "тыбы жон"... Здесь без пробела, и, скорее всего, смысла в этих словах искать не стоит. Окей, поехали дальше. Дубль три.
Сара кворум пилум кто?
Берта тридцать супер тремс!
Яна чтобы тыбы жон.
Сара кворум пилум жон!
Са-ра кво-рум пи-лум оп! Галя улыбалась, сама того не замечая. Ее взгляд остекленел. Я-на что-бы ты-бы жон! Язык вылез изо рта и облизал губы.
Берта тридцать супер кто.
Яна чтобы тыбы тремс?
Сара кворум пилум тремс.
Берта тридцать супер жон?
– "Са-ра кво-рум пи-лум кто?" А вот и правда: кто? – Галя отчетливо произнесла это вслух, но ее взгляд был прикован к листку..
Саракворумпилумкто?бертатридцатьсупертремс!яначтобытыбыжон.саракворумпилумжон!бертатридцатьсуперкто.яначтобытыбытремс?саракворумпилумтремс.бертатридцатьсупержон?яначтобытыбыкто! –
Лист давно закончился и выпал из машинки, Галя этого не заметила, продолжая вколачивать слова в резину каретки: Саракворумпилумкто?бертатридцатьсупертремс!яначтобытыбыжон.саракворумпилумжон!бертатридцатьсуперкто...
Галя очнулась. Она стояла возле стола, сжимая в руке кухонный нож. В ее глазах мелькнуло удивление. Затем она посмотрела на стол и пишущую машинку. Ах да, нож нужен, чтобы кое-что подправить-починить. Конечно, это же очевидно, яначтобытыбыжон!
Ипполит Матвеевич остановился во дворе. Возле подъезда стояли две полицейские машины. В одну из них сажали его соседку Галину Ивановну. Он заметил, что на ней были наручники, но его больше поразил ее взгляд – чистый и прямой. Она увидела его и улыбнулась. Широко, красиво, как не улыбалась никогда на его памяти. Он кивнул ей и приподнял шляпу, но она уже скрылась в машине. Ипполит Матвеевич подошел ближе. Возле машины чесали языками двое молодых копов.
– Семнадцать ножевых ранений! Твою мать, его живот превратился в фарш!
– Я чуть свой завтрак не вернул. Господи, никаких гамбургеров на обед!
– А ведь какая милая женщина. На твою Катьку чем-то похожа...
– Да пошел ты!
– А чё я сказал-то?
В этот момент из подъезда вышел третий полицейский. Огненно-рыжие волосы и веснушки делали его намного моложе своих лет, но он сурово глянул на трепачей, и те вытянулись в струнку.
– Фрейзер, Дювалье, выньте пальцы из задниц, и примитесь за работу. Наверху экспертам нужна помощь.
– Какой-то ты все-таки вот такой вот... – Морж поболтал в воздухе толстыми пальцами, пытаясь выразить мысль. Он все еще крутил пятерней и морщил лоб, когда Плотник не выдержал и сунул ему в руку бутылку:
– Я ведь тоже добрый, Морж! Налей-ка еще по одной.
– Ты убил его, потому что он гадил в твоем подъезде.
– Вовсе нет! И я не убивал его. Это его жена, – Плотник вздохнул: – Замечательная женщина!
– Нет, это ты! Ты ведь подсунул ей эти... это... ну то, что выворачивает мозги. Ты сделал из нее зомби!
– Это он делал из нее зомби, а я ее освободил, – Плотник опрокинул в себя стопку и стукнул ею по столу: – И нечего было гадить в моем подъезде!
Кожа
Любовь.
Она знает об этом все.
Историю, теорию, практику. Правила и исключения.
Все ходы и выходы, все потайные норы.
Или нет?