Город, где умирают тени
Шрифт:
— Ядороги не знаю, Шин, так что машину вести тебе. Моррисон улыбнулся и покачал головой:
— На машине мы не поедем, Лестер. Эльфы живут в своем обособленном мире — в стране-под-горой. Это древний мир, много древнее нашего, и входы туда можно пересчитать по пальцам. Когда-то давным-давно все было по-другому, но эльфы вели жестокую и кровопролитную войну с кем-то или с чем-то, о которой они до сих пор не хотят говорить. Непонятно, выиграли они эту войну или проиграли, но тысячи лет назад они отступили к подножию горы и перекрыли почти все пути к себе. Что, по сути, означает: отсюда к ним не попасть. Только по приглашению. К счастью, я значусь
— Шин.. Ты сегодня случаем не курил ничего такого? — задумчиво глядя на Моррисона, спросил Голд.
— Знаю, знаю, — рассмеялся Моррисон, — это звучит по-дурацки даже для Шэдоуз-Фолла, но эльфы живут по своим законам, и образ мысли у них тоже не такой, как у нас Доверьтесь мне: я уже делал это не раз. У вас шкаф есть?
— Разумеется, у меня есть шкаф. Что за странный вопрос?
— Не мог бы я на него посмотреть? Прошу вас.
Голд тяжелым взглядом окатил Шина, сильно подозревая, что тот над ним издевается, и повел гостя из своего музея. Тщательно закрыв дверь на замок, он предложил Моррисону пройти в следующую комнату. Это была спальня — чистенькая, уютная и почти начисто лишенная индивидуальности. Создавалось впечатление, что оборудованием и меблировкой спальни занимался опекун, к тому же начисто лишенный воображения. Моррисон внутренне содрогнулся, но быстро погасив неприязнь, все внимание сосредоточил на шкафе — напоминающей большой монолит и вызывающе заурядной махине, стоявшей у дальней стены. Одобрительно кивнув, Моррисон подошел к шкафу и открыл дверцу. Аккуратные ряды одежды на вешалках встретили его взгляд.
— И что теперь? — поинтересовался Голд. — Скажем «привет» и будем дожидаться ответа?
— Не совсем так. — Сдвинув в сторону тяжелое пальто, Моррисон забрался в шкаф. — За мной, Лестер. Здесь полно места.
С сомнением покачав головой и пригнувшись, Голд шагнул к Моррисону и встал рядом.
— Даже не верится, что я это делаю, — сказал он. — И очень рад, что никто меня сейчас не видит. А то могут подумать, будто мы с тобой занимаемся некой странной сексуальной практикой.
— Я в практике не нуждаюсь, — отрывисто бросил Моррисон. — Опыта хватает.
Голд остро посмотрел на него. Моррисон засмеялся, протянул руку и плотно захлопнул дверцу. Долгое мгновение ничего не происходило. Было темно, душила клаустрофобия, но Голд находил утешение в родном запахе висевшей в шкафу одежды. Не видя, а скорее чуя Моррисона рядом с собой, он вдруг начал чувствовать, как стало шириться расстояние между ними. Затем появилось ощущение пространства вокруг него самого: то ли шкаф вдруг начал расти вширь, то ли сам он стал невероятно сжиматься. Он попробовал было рукой дотянуться до Моррисона, но остановил себя. Это могло показаться слабостью, а Голд в последнее время не позволял себе слабостей. Ржавчине только дай начаться, и потом уже ничем не остановишь. Позволь себе только раз почувствовать старость…
— Поехали, — раздался рядом голос Моррисона, и желудок Голда съежился от того, что пол под ногами резко пошел вниз — как в лифте. Скорость спуска быстро росла, но из-за темноты Голд не мог определить, насколько быстрым было движение. Висевшая в шкафу одежда куда-то исчезла, и Голд осторожно протянул вперед руку — потрогать, что находилось перед ним. А перед ним была пустота — по крайней мере, на расстоянии вытянутой руки. Но шагнуть вперед он не решился, остановленный тревожным видением себя и Моррисона, спускающихся в недра земли на платформе размером с дно платяного шкафа. Он отчетливо представил себе бесконечное падение в черную глубину,
Скорость снижения резко замедлилась, заставив Голда чуть-чуть присесть, следом темноту разрезал ослепительный свет, и Лестер непроизвольно вскрикнул. Быстро заморгав, он стал тереть слезящиеся глаза и лишь затем, опустив руки, огляделся по сторонам.
Они с Моррисоном стояли на казавшейся здесь совершенно неуместной маленькой деревянной платформе посреди зеленой равнины, простиравшейся на все стороны света, покуда хватало глаз. Ни домов, ни строений — бескрайнее спокойное море шелковистой травы. Полуденное солнце было болезненно ярким, но сам воздух — приятно прохладным. Глубоко вздохнув, Моррисон обратился к Голду с беспечной улыбкой:
— Приехали, Лестер. Добро пожаловать в страну-под-горой.
— Что-то эльфов не видать, — безучастно проговорил Голд. — И вообще я ничего не вижу, кроме травы.
— Терпение, Лестер. Здесь нельзя торопить события. В Фэйрии понятие о времени сильно отличается от нашего. Собственно говоря, поэтому они и могут так независимо существовать. Старик-Время способен контролировать Фэйрию лишь отчасти. Возможно, когда-нибудь или Фэйрия, или сам старикан перейдут границы условно дозволенного, и развяжется битва битв, в итоге которой выяснится, кто здесь на самом деле главный. Но поскольку ни он, ни эльфы толком не знают, каковы будут последствия, они просто оставили все как есть и счастливы этим, стараясь не гнать волну.
— Все это очень хорошо, — сказал Голд тоном, выдающим его противоположное мнение, — ну а где эльфы-то?
— Наблюдают за нами. Меня они знают, а вот вас — увы. Прошлая их война черт разберет с кем сделала их осторожными, подозрительными и немножечко параноиками. Как правило, эльфам нет особого дела до визитов людей. Сейчас они решают, пустить нас или прибить на месте. Причем обоих. Лестер, постарайтесь выглядеть обаятельным и интересным.
— Прошу прощения. Это не мой типаж. Рискового и грозного я еще могу изобразить, если от этого будет прок.
— Главное, Лестер, не заводитесь. И будьте другом, уберите руку и не тянитесь за своей пушкой. Давайте не будем давать им повода, а?
— Я начинаю думать, что идея ваша была не слишком остроумна. Мне не нравится это место, мне не нравится способ передвижения, приведший нас сюда, и я совершенно точно знаю, что желания знакомиться с эльфами у меня нет. Как насчет того, чтобы вернуться домой?
— Боюсь, Лестер, что в этом я вам не помощник. Здесь так не делается. Мы вошли в приемную и не можем уйти, пока нам этого не позволят. И не смотрите на меня так: я знаю, что делаю. Я бывал здесь сто раз, и ни разу они меня не прогнали. Правда, я никогда с собой никого не брал. Не хмурьте так брови, Лестер, а то споткнетесь. Я ведь бард, пою старые песни, рассказываю старые сказки, а эльфы питают особую слабость к бардам. Да они готовы пустить нас только затем, чтобы спросить, что вы за фрукт и какого черта я притащил вас с собой.
— Хороший вопрос, — протянул Голд. — И зачем же я здесь?
— Вы — герой. В Фэйрии герои в почете. Эльфы восхищаются бардами, но героев просто обожают. И если в ходе дискуссии и прений мне не удастся склонить их встать на нашу сторону, тогда, возможно, это сделаете вы, подключив свое очарование. Эльфы очень нужны нам, Лестер. Если мы уговорим Двор Унсили помочь нам, эльфы в мгновение ока отыщут нашего загадочного убивца. Они имеют доступ к волшебству и наукам, лежащим за пределами человеческих мечтаний. Помимо этого, их точка зрения кардинально отлична от нашей. Никто не видит мир так отчетливо, как те, кто живет вне его пределов.