Город голодных теней
Шрифт:
Мел Тася узнала — тот самый или похожий, которым Влад чертил на асфальте вчера, замыкая в круг её и найденную старуху. Теперь, когда она знала, для чего Влад вытащил мел и к чему примеривается на дороге, она успела разглядеть: мел оказался немного непривычным — не совсем белым, а с какими-то коричневыми пятнами на нём.
Пока Влад спиной к стоящим быстро обводил их круговой чертой, Тася, блуждавшая мыслями, держа перед собой в воображении его какой-то грязный мел, всё-таки поняла: мел пропитан кровью. Дальше додумать не успела. На этот раз Влад не возводил бортиков. Он словно вытягивал из меловой черты тонкую, почти невидимую плёнку.
А Влад начал быстро работать руками, будто изнутри лепил горшок вокруг них всех. Он даже дотянулся ладонями над головами Алексея и Макса. Алексей, будучи чуть повыше, открыл было рот — спросить, что происходит… Не успел.
Они находились за дом от нужного, где-то у последнего подъезда третьего — если считать с той, не дорожной стороны, конечно.
Асфальтовое покрытие под ногами дрогнуло — и затихло. Словно что-то громадное и увесистое рухнуло на дорогу и грузно осело на ней, собираясь двинуться дальше. Влад оглянулся на Тасю, пока два её охранника резко обернулись на слишком явный грохот. Он заметно побледнел, но, встретившись с её вопрошающими глазами, покачал головой.
И снова принялся быстро «лепить» ладонями вокруг них защиту. Круг был настолько мал, что передвигаться вокруг троих Влад был вынужден, пятясь. Когда закончил, осторожно похлопал по плечам мужчин. Те развернулись к нему — и Влад мгновенно приложил палец к губам и шёпотом, еле слышным в шелесте мёртвых листьев на газонных деревьях, предупредил:
— Сейчас будет страшно. Не орать. Смотреть трудно — закрыть глаза. Ясно?
Кивнули — и из-за угла дома, у которого они застыли, выплеснула тяжёлая чёрная волна. Тася, с любопытством ожидавшая, что произойдёт, просто задохнулась от ужаса.
Волна была похожа на концентрированный чёрный дым, в котором мгновенно появлялись и исчезали обнажённые люди. Причём появлялись они выпукло: выглядело так, словно они только что вбежали в этот жирный чёрный дым, ладонями давили-натыкались на упругую невидимую стену, а потом их дёргали назад — и всё это в мгновения. Нельзя было даже разглядеть лиц — удавалось увидеть лишь развёрстые в отчаянном вопле рты. И — чёрная волна мчалась на живых, стремительно перекатываясь — бесшумно и напрямую!
Короткий всхлип Макса ударил по сердцу. Тася обернулась в сторону. Парень держал ладонь у рта и крупно дрожал, расширившимися глазами глядя на несущуюся к ним чёрную волну.
От руки, опустившейся на плечо, Тася вздрогнула. Влад быстро шевельнул губами: «Обними!»
Она схватила парня за грудки, заставив взглянуть на себя обезумелыми глазами, и крепко обняла, ладонью пригнув его голову к своему плечу. Миг — он сам сильно обхватил её, тоже прижимая к себе и сам вжимаясь лицом в её плечо. Вздрогнув от движения (они оказались в середине), Тася мельком заметила, как Влад, прижавшийся к ней сзади, положил ладони на плечи Алексея, перед тем заставив охранника обнять и его плечи, вплотную подойдя к Максу. Теперь живые стояли, крепко сцепившись — опустив головы…
Внезапно стемнело до глубокой ночи и стало не то что ещё холодней — морозней. Странный рёв многих голосов, приглушённый и тоскующий, окружил их, сдавил со всех сторон. Он был тих, но звучал самым жутким кошмаром из ночных, тяжёлых до мучительности снов. Он пронизывал до самого маленького нерва, заставляя ныть зубы и плакать от боли в сердце. И этот холод — он всё усиливался и будто вытягивал воздух… Женщина дышала и чувствовала, как в маленьком пространстве среди тел выдыхает пар, как становится влажно — и ещё холодней. Ледяной ад внутри отдельного круга с отдельными живыми… Что хуже — Тася не чувствовала своего тела, не чувствовала прижавшегося к ней Макса. Пыталась хоть что-то разглядеть между сплотившимися мужчинами — но в этом двигающемся, рыдающем и взывающем мраке ничего не было видно. Болезненное желание увидеть этот ужас смешивалось с горячим же желанием, чтобы он немедленно пропал.
Она уже тряслась от страшного холода, пронизывающего до костей, чувствуя ту же неконтролируемую дрожь сдавившего её изо всех сил Макса, и со страхом думала: «А как же Влад?! Алексей?! Мы-то в кольце их тел — каково же им?!» Дышать становилось всё трудней, потому что колючий морозный воздух обжигал лёгкие — и это было так чувствительно, что Тася начинала задыхаться.
И, когда ноги начали подгибаться (это она ощутила!) и она почувствовала, что держится на ногах лишь потому, что её держат руки Макса, уже прижимающего её к себе, как последнее из всех надежд на свете, над ними и вокруг них посветлело — и стало тихо-тихо… Лишь в памяти эхом долгий плачущий крик неведомого…
Прошло немало времени, прежде чем она расслабила ладонь, с трудом разлепив судорожно стиснутые пальцы, на голове Макса. Тася до сих пор с силой прижимала парня к себе, хотя он и так почти вдавливался в её плечо… Мышцы размякли, но сама она не шевельнулась и не собиралась шевелиться. Ждала. Хотя и сама не знала чего. Парень до сих пор дрожал. Влад, которого она чувствовала — слава Богу — тёплым! — стоял неподвижно и не давал никаких команд. Потом она начала чувствовать не только его тепло. Он тоже сильно склонил голову и часто, словно только что пробежал огромное расстояние, и трудно дышал ей в щёку. Когда она осознала этот факт, ей захотелось плакать.
Но плакать было нельзя. Действительность она осознавала постепенно.
Чёрная волна, плачущая и стенающая, пропала.
Они живы.
Наконец Тася почувствовала своё тело.
А потом почувствовала, как губы Влада коснулись её щеки. Сухие и горячие. Она так поразилась этому — горячие?! — что осторожно подняла голову.
— Ушли, — обыденно сказал выпрямившийся Влад и убрал с плеч Алексея свои ладони.
Тот, покачиваясь, постоял… Тася со страхом увидела его обескровленный, почти синий рот. А потом охранник медленно, с трудом шевеля застывшими губами, сказал над их с Максом головами, обращаясь к Владу:
— Ну, ты силён… У меня на плечах, наверное, ожоги остались…
Поглаживая парня по спине, чтобы он пришёл в себя и отпустил её, Тася в смятении подумала: «Так это Влад держал для нас тепло?» А потом выговорила:
— Ма-акс… Ты слышишь меня? Всё прошло.
Она прислушалась к нему и услышала странное: что-то мелко стучало. Когда женщина поняла, что Макс стучит от холода зубами, она, сама ещё чувствующая собственную остаточную дрожь, чуть не зашлась в непроизвольном смехе. Хоть и боялась за Макса, самого юного в компании, но смех удержала с трудом.