Город Хэллоуин
Шрифт:
Постапокалиптическую пустоту улицы нарушило появление небольшого черного фургона, который вывернул из-за угла и, медленно приблизившись, припарковался рядом с пикапом Клайда. На кузове оранжевой краской была нарисована ухмыляющаяся тыква-фонарь, заменявшая букву «о» в слове «ХЭЛЛОУИН». Название было выполнено крупным шрифтом «хоррор» — объемным, со стекающими с литер капельками крови.
Стекло в кабине фургона поехало вниз, и Клайд увидел хорошо знакомое узкое лисье лицо. Кармин молчал, и Клайд заговорил первым.
— Вот так сюрприз, Карм.
Кармин вышел из фургона и встал перед капотом.
— У меня были кое-какие дела в городе, вот она и попросила повидаться с тобой, узнать, не нужны ли вам еще деньги и все такое прочее…
— Покуда поступает плата за аренду дома, мы ни в чем не нуждаемся. Как ты узнал, где я?
— Я заезжал к вам домой. Женщина, которая мне открыла, сказала, что ты поехал в аптеку.
— Это сиделка Аннелиз.
— А-а… Не важно… — Кармин сосредоточенно рассматривал подошву башмака. — Как она вообще?.. Аннелиз, я имею в виду…
— Поправляется, но медленно. — Клайд показал на фургон. — Это что-то новенькое, не так ли?
Кармин с неодобрением покосился на нарисованную на кузове тыкву.
— Милли намерена поощрять туризм. Всеамериканский Хэллоуин-фестиваль и всякое такое…
— Ты думаешь, это будет разумно? А вдруг ллуррулу утащат парочку гостей?
— Твари больше не проблема.
— Как так?
— Милли решила вопрос.
— Неужели вы их перебили?
— Не твое дело.
Несмотря на то, что свои воспоминания о ллуррулу Клайд едва ли мог называть приятными, мысль об их возможном истреблении ужаснула его. Он, однако, никак не мог придумать, каким еще способом Милли могла «решить» вопрос с обитающими в пещерах существами.
— Господи, ну и холодрыга!.. — Кармин засунул руки поглубже в карманы и переступил с ноги на ногу, — Как тебе живется в «республике»?
— Меньше льгот, больше свободы. Такой вот компромисс.
— Что-то он мне не очень нравится, этот твой компромисс.
— Это твое мнение? Кармин сухо усмехнулся.
— Ладно, мне пора. Передать кому-нибудь от тебя привет? Клайд пожал плечами.
— Как там Мэри Алонсо и Роберта?
— У них медовый месяц — пару недель назад они вступили в законный брак.
— Ты это серьезно?
— Милли протащила закон, легализующий гомосексуальные браки. Теперь в Хэллоуин потянутся и голубые, и розовые, и какие угодно. — Кармин сплюнул себе под ноги. — Впрочем, надеюсь, она знает, что делает.
— Да уж, Милли умеет навести порядок. При ней даже поезда будут ходить по расписанию.
Удивленный этим загадочным замечанием, Кармин бросил на Клайда недоуменный взгляд и, ссутулившись, полез обратно в кабину.
— Эй, постой! — окликнул его Клайд. — Скажи мне одну вещь…
— Какую? — Кармин обернулся.
— Хелен Кмиц действительно убила своего мужа?
— А я почем знаю… — Он сел и включил мотор. — А-а, понимаю… Это ты так шутишь, да?
— Ничего подобного, я говорю совершенно серьезно. Можно даже сказать — меня это по-настоящему гнетет, потому что это единственный, касающийся Хэллоуина вопрос, на который я так и не нашел ответа.
— А на остальные, значит, нашел?.. — Кармин начал задом подавать со стоянки. — Да ты, парень, хотя бы имеешь представление, где тебе посчастливилось жить?!.
Клайд смотрел ему вслед, пока черный фургон не скрылся за углом, жалея, что не спросил про Джоунни. Потом он жестом заядлого курильщика сунул руку в карман в поисках сигарет, но вспомнил, что бросил месяц назад.
— Черт!.. — Пройдя с полквартала до только что открывшегося газетного киоска, он купил пачку «Кэмела», закурил и выпустил в небо серую струйку дыма, смешанного с паром от дыхания. Быть может, подумалось ему, Милли распорядилась просто взорвать вход в пещеры ллуррулу или замуровать его. Да и какое наказание может быть предусмотрено за геноцид разумных существ иной расы, иного вида?.. Скорее всего, никакого. Большинству людей наплевать. Как и ему самому, если быть честным до конца. У каждого хватает своих проблем, чтобы переживать из-за чужих.
Потом Клайд подумал о 57-й параллели и о тех краях, что лежали к югу от нее; вспомнил о метких суждениях Аннелиз, о ее юморе и живом уме, о том, что ее прежнюю жизнерадостность почти полностью вытеснило вялое отупение, вызванное приемом сильнодействующих лекарств. Еще он вспомнил о местном баре, переделанном из похоронного зала: теперь просторное помещение было выдержано исключительно в светлых тонах — не только каждый квадратный дюйм стен, пола и потолка, но и все предметы обстановки, включая цветочные горшки и круглые мраморные столики, за которыми собирались компании пенсионеров и людей преклонного возраста, были белыми. Сам Клайд ничего не имел против белого цвета, но его беспокоило, что Аннелиз любила выпить в этом баре.
— Эй, дружище!..
Клайд обернулся. Владелец газетного киоска — пожилой мужчина с «пивным» животиком и редкими вьющимися волосами, которые седыми прядями лежали на покрытом пигментными пятнами черепе, словно полосы тумана над равниной, — махал ему рукой от двери своего заведения.
— Можешь зайти, покурить внутри, — предложил он и, увидев, что Клайд колеблется, добавил: — Или ты кого-то ждешь?
Клайд объяснил, что ждет, пока откроется аптека, и старик покачал головой.
— По субботам они обычно открываются позже. Заходи пока, погрейся.
Клайд подчинился. Старик-газетчик пропустил его внутрь, потом вошел сам и, плотно закрыв дверь, опустился на стул за прилавком. Выудив из пепельницы тонкую дешевую сигару, он несколько раз яростно затянулся, пока огонек на кончике не разгорелся вновь.
— Черт бы побрал наших умников в законодательном собрании, которые выдумали этот идиотский запрет на курение! — просипел старик. — В конце концов, это мой магазин, я здесь хозяин и могу делать, что хочу. Верно?
— Верно, — согласился Клайд.