Город и город
Шрифт:
— Одно несомненное убийство, а теперь два исчезновения, — сказал я, очень внимательно за ним наблюдая. — И обо всех известно, что они занимались именно этим.
— Нет никакого чёртова Оркини.
— Дхатт, я этого и не утверждаю. Вы сами говорили, что есть такие вещи, как культы и сумасшедшие.
— Серьёзно, хватит. Самый культовый сумасшедший, который нам попался, только что улизнул с места преступления, и это вы предоставили ему свободу передвижения.
— Сегодня утром мне следовало рассказать об этом первым делом,
— Вам следовало позвонить ещё ночью.
— Даже если бы мы смогли его найти, думаю, у нас нет достаточных улик, чтобы его задерживать. Но я прошу прощения.
Я протянул к нему руки с раскрытыми ладонями. Некоторое время я на него смотрел. Он с чем-то боролся.
— Я хочу решить эту проблему, — сказал он.
От посетителей доносилась приятная картавость иллитанского языка. Я услышал клохтанье, когда двое или трое из них заметили мой значок гостя. Дхатт купил мне пиво. Уль-комское, приправленное всевозможными специями. До зимы оставалось несколько недель, но хотя в Уль-Коме было не холоднее, чем в Бещеле, мне так казалось.
— Что скажете? Если вы не будете хотя бы доверять мне…
— Дхатт, я уже рассказал вам такое, что… — Я понизил голос. — Никто не знает о том первом звонке. Я не знаю, что происходит. Ничего не понимаю. Ничего не решаю. По какой-то случайности меня используют, хотя причины всего этого известны мне не более, чем вам. Невесть с чего я стал хранилищем для кучи информации, но не знаю, что с ней делать. Надеюсь, что после этого будет некое однако, но не знаю этого, как и всего остального.
— Что же случилось, по мнению Джариса? Я таки выслежу этого гада.
Нет, не выследит.
— Мне следовало позвонить, но я мог бы… Он не наш парень. Вы знаете, Дхатт. Знаете. Как долго вы были офицером? Иногда вы просто знаете, не так ли?
Я постучал себя в грудь. Я был прав, ему это понравилось, он кивнул. Я изложил ему то, что говорил Джарис.
— Чушь собачья, — сказал он, когда я закончил.
— Может быть.
— Что вообще за хрень с этим Оркини? Это от него он бежал? Вы читаете ту книгу. Ту, плутовскую, что написал Боуден. На что она похожа?
— В ней очень много всего. Куча материала. Не знаю. Конечно, это смешно, как вы говорите. Тайные повелители за сценой, более могущественные, чем даже Брешь, кукловоды, скрытые города.
— Чушь.
— Да, но вся штука в том, что это чушь, в которую верит куча народу. И, — я снова показал ему раскрытые ладони, — происходит что-то большое, а мы понятия не имеем, что это такое.
— Может, просмотрю её после вас, — сказал Дхатт. — Кто, чтоб ему, знает хоть что-нибудь?
Последнюю фразу он произнёс осторожно.
— Куссим.
Двое коллег Дхатта, его или моего возраста, поднимали бокалы, обращаясь к нему и чуть ли не ко мне. В глазах у них было что-то такое, а надвигались они, как любопытные животные.
— Куссим, у нас нет никакой возможности познакомиться с нашим гостем. Ты его прячешь.
— Юра, — сказал Дхатт. — Кай. Как делишки? Борлу, эти детективы скучают.
Он размахивал руками между ними и мной. Один из них задрал бровь, глядя на Дхатта.
— Я просто хотел узнать, как инспектору Борлу нравится Уль-Кома, — сказал тот, которого звали Каем.
Дхатт фыркнул и допил пиво.
— Чёрта лысого, — сказал он. Голос у него прозвучал так же весело, как и зло. — Вы хотите напиться и затеять с ним спор, а если ты, Юра, уже хорошо набрался, то, может, даже и драку. Хочешь всяких дурацких международных инцидентов. Может, встряхнёшь чёртову войну. Может, даже скажешь что-нибудь о своём отце.
— Его отец служил на уль-комском флоте, — пояснил он мне. — Заработал тиннитус [19] или ещё какую-то дрянь в идиотской перестрелке с бещельским буксиром над одним из спорных горшков с омарами или чем-то таким.
19
Тиннитус— ощущение звона, шума в ушах при отсутствии какого-либо внешнего раздражителя.
Я взглянул, но никто из наших собеседников не выглядел особо возмущённым. На лице у Кая видна была даже тень добродушия.
— Я избавлю вас от лишних хлопот, — сказал Дхатт. — Он как раз такой бещельский дрочила, как вы думаете, и можете растрезвонить об этом по всей конторе. Пойдём, Борлу.
Мы прошли через гараж участка, и он взял свою машину.
— Эй… — Он указал на рулевое колесо. — Мне даже не пришло в голову, что вы, может, хотите попробовать езду по уль-комским дорогам.
— Да нет, спасибо. Думаю, это собьёт меня с толку.
Вождение в Бещеле или Уль-Коме является достаточно сложным делом, даже когда находишься в своём родном городе, стараясь поладить и с местным, и с иностранным трафиком.
— Знаете, — сказал я. — Когда я впервые сел за руль… должно быть, здесь оно так же: видя все машины на дороге, надо научиться не-видеть те, что за границей, но не-видеть с такой быстротой, чтобы успеть убраться с их пути.
Дхатт кивнул.
— В общем, когда я подростком впервые сел за руль, надо было привыкнуть носиться, огибая все эти старые колымаги и прочее в Уль-Коме, ослиные упряжки в некоторых районах и что там у вас было. Что не-видишь, но о чём знаешь… Теперь, спустя годы, большинство из того, что я не-вижу, обгоняет меня.
Дхатт рассмеялся. Чуть ли не смущённо.
— Дела идут то вверх, то вниз, — сказал он. — Через десять лет вы снова станете обгонять.
— Сомневаюсь.
— Да ладно, — сказал он. — Всё переменится, всегда так бывает. Это уже началось.