Город костей
Шрифт:
– Но Сеул слишком уж... покровительственно относится ко мне, - говорила между тем Илин.
– А я вовсе не ребенок Риатена и не его домашняя собачка. Если б я не была достаточно компетентна, Риатен никогда бы не сделал меня Хранителем и не возлагал бы на меня обязанности и поручения.
– Она покачала головой.
– А все-таки, кого мы тут ждем?
– Кое-кого, кто кое-что понимает в древностях.
– Мы будем его разыскивать?
– Нет. Если я тут посижу подольше, он меня сам разыщет.
– Видя, что она уже готовит следующий вопрос, Хет сдался и объяснил: - Он дилер, работающий на тех,
Черные, или тайные, рынки существовали во всех цивилизованных городах. Они занимались подпольной торговлей многими товарами - от духовых ружей, владеть которыми в Чаризате могли только лица, обладавшие гражданством, "чудо-масла" - пахучей смолы, которая позволяет нюхающему ее видеть самые удивительные сны наяву и длительное употребление которой ведет к полному безумию, до текстиля и духов из городов Илакры в Низком Пекле, у которых нет официальных торговых отношений с городами Приграничья и торговля с которыми поэтому находится под запретом. Но в Чаризате главным предметом операций на черном рынке были редкости.
Ожидание дилера сопровождалось и кое-какими событиями. Хета прекрасно знали в этом районе, и люди приносили ему вещи для оценки, расплачиваясь за работу по обычной рыночной таксе - несколькими кусочками меди. Обычно находки были сделаны ими в кучах мусора и под фундаментами снесенных лачуг в Седьмом или Восьмом ярусах. У других были драгоценности, переходившие из поколения в поколение. За время ожидания Хет определил четыре кусочка необработанного мифенина, обломки керамической плитки с цветочным узором, а какому-то старику сказал, что ею "древняя деревянная табличка писца" изготовлена не больше года назад и что тому следует поскорее с ней расстаться, пока цена на тиковое дерево еще держится, так как не прибыли караваны Низкого сезона. А затем Хет наткнулся на маленькое сокровище.
Женщина была не старше Илин, босая, в кафтане из домотканой материи, которая от долгой носки стала совсем серой, с двумя маленькими детьми, цепляющимися за ее юбку. В руке она держала небольшой блестящий предмет, который Хет взял в руки весьма уважительно. Предмет имел в длину около двух дюймов и был сделан из тяжелого дымчатого стекла.
– Какая-то птица?
– спросила Илин, перегибаясь так, чтобы тень Хета не мешала ей смотреть.
Он локтем отстранил ее.
– Нет, это морское животное. Вот эти похожие на крылья выступы и треугольный хвост служили ему для плавания в воде. Видишь, они гладкие, без перьев.
– О, я о таких читала. Они и сейчас еще живут в Последнем море.
Женщина смотрела на них с надеждой в глазах. Хет спросил ее:
– Этот кусок отбит от чего-то, возможно, от сосуда. У тебя больше ничего нет?
– Нет.
– Она нервно облизала губы, и Хет подумал, что женщина очень близка к тому, чтобы сменить ярус на более низкий. Если б она уже жила в Восьмом и ей грозило бы изгнание, она бы выглядела куда более испуганной. Сколько...
Он вернул ей обломок.
– Отнеси его в Академию. Проси пятьдесят дней, но не отдавай меньше, чем за сорок. Это справедливая цена. Вся ценность тут в
– Сорок?
– Удивленная, она тщательно спрятала осколок.
– Неужели так много?
– Это справедливая цена. Они не будут торговаться. Но на всякий случай проси пятьдесят.
Глядя, как женщина собирает детей и исчезает в толпе, Илин спросила:
– Если это такая редкость, то почему ты сам не купил?
– Я не могу дать ей такую цену. А она не может взять меньше.
– Но ты же назвал цену?
Иногда Илин бывала настырна и тупа. Он бросил на нее косой взгляд.
– Есть люди, которых мне приятно было бы надуть. Но она не из их числа. Как ты думаешь, сколько она проживет в Пекле или даже в Восьмом ярусе?
Немного подумав, Илин качнула головой и ничего не ответила.
И в этот момент Хет увидел свою дичь. Дилер черного рынка небрежной походкой двигался в их направлении, иногда останавливаясь, чтобы полюбоваться на прилавки, мимо которых проходил. Хет же, когда человек был уже поблизости, проявил явно преувеличенный интерес к деятельности, кипевшей в лавке медника. Дилер на ходу закусывал жареными бобами, которые брал из дешевого глиняного горшочка, обожженного на солнце. У него было меланхоличное, непроницаемое лицо и ничего не выражающие, пустые глаза завзятого игрока. Звали его Кастер, и, хотя это был вовсе не тот человек, который приходит на рынок, чтобы полюбоваться на его шумную жизнь, все равно ни один неискушенный человек не догадался бы о настоящей цели его визита.
– Ну, удалось обделать какие-нибудь делишки сегодня?
– спросил он, подойдя к Хету и Илин.
Хет дернул плечом:
– Мелочевка. Вообще последнее время тут ничего хорошего нет. На рынке один мусор, больше ни черта.
– Фигня одна, - согласился Кастер, тяжело вздыхая.
Дилеры - даже дилеры черного рынка - никогда не признавались, что дела у них идут хорошо. Рынок всегда был никудышный, продававшиеся там редкости мусор, или подделки, или дерьмо, которого всегда как грязи. Кастер осторожно указал на Илин.
– А это кто?
– Моя ученица.
– Ты взял ученика?
– Его любопытство так возбудилось, что Кастер даже как-то ожил.
– Тарги Изода озвереет. Он же хотел, чтобы ты взял его сына.
– Его сын идиот.
Кастер кивнул в знак полного согласия.
– Но ему этого не объяснили. О, я знаю, ты ему говорил, да только он слушать не стал. Я его парнишку тоже на дух не переношу, это уж точно!
– Он поглядел на Илин с новым интересом.
– Сагай тебя тоже будет обучать?
– Сагай еще не решил, но это возможно.
– Хет решил, что Кастер уже созрел для разговора о делах, но хотел, чтобы инициатором стал дилер.
Кастер мечтательно оглядел ближайшие лавки.
– Ищешь чего или просто ее натаскиваешь?
Хет с сожалением покачал головой:
– Есть у меня покупатель, которому нужна хорошая вещь, но я для него ничего подходящего никак не найду. А его жетоны, между прочим, с верхних ярусов.
– Даже так? Плохо дело.
– Кастер предложил горшочек с бобами Илин, которая взяла одну фасолину и разгрызла ее очень осторожно.
– Он имеет в виду что-то определенное? Может, я тебе что-нибудь подыщу?