Город костей
Шрифт:
– Благодарю вас, - поклонилась в ответ Илин. Когда же смотритель важно удалился, она шепнула Хету: - Жди нас тут.
Хет проводил их взглядом, затем оглядел зал, полный патрициев и слуг, бегавших взад и вперед, обдумал возможные последствия того, что Риатен сначала захотел поговорить наедине со своими Хранителями, пока он, Хет, сидит тут в ловушке.
Но в это мгновение снова вспыхнуло Чудо, его свет хлынул сквозь узкие двери из специально построенного для него помещения. Две патрицианки подошли к одной из дверей и стали смотреть внутрь, пока новая
"Он не охраняется, - подумал Хет.
– Во всяком случае, не больше, чем зал". Сердце Хета колотилось, но на этот раз не от страха. Он много лет слышал разговоры о Чуде, видел его изображения, но ему и в голову не приходило, что когда-нибудь он окажется рядом с этой древностью.
За Хетом никто не следил, и, как ему казалось, никто не собирался преграждать ему путь к одной из узких дверей павильона. "Будь осторожен", сказал ему сегодня утром Сагай. Случай действительно малоподходящий для любопытства - и все же это был шанс, который больше мог никогда не выпасть.
Хет подошел к одной из дверей. Внутри павильона Чудо стояло на пьедестале, сооруженном из самого обычного кирпича. Это был похожий на пирамиду камень, высотой в рост человека, из какого-то материала, темного, как пережженный уголь, с отблесками стали на боках, почему-то напоминавший темный мрамор. Свет появлялся совершенно внезапно, так что Хет даже испугался и отпрянул назад. Свет, блистающий точно огонь, должен был бы обжигать сводчатые, ничем не отделанные стены павильона и, конечно, убивать всех, кто находился поблизости от него. Но свет Чуда, видимо, не нес тепла.
Хет заставил себя снова поглядеть на Чудо. Огненное свечение, казалось, исходило непосредственно от самой темной поверхности пирамиды. Оно появлялось импульсами, подобно сердцебиению, а тишина, в которой все это происходило, представлялась какой-то неземной. Ведь каждая световая вспышка была столь ярка, что вы невольно ожидали чего-то вроде звука взрыва.
Вокруг пьедестала был установлен барьер, высотой по пояс человеку. Не приняв сознательно никакого решения, Хет вдруг обнаружил себя стоящим вплотную к барьеру. Камень снова взорвался светом в полном безмолвии, ударив Хета по глазам и на время ослепив его.
А затем кто-то сказал:
– Легенды творят реальность. Магическая реликвия...
– Последовала пауза, казалось, насыщенная еле уловимой иронией.
– До того, как стало известно, что это такое, эту вещь держали в императорском саду.
Хет сразу же узнал этот голос, и холод, возникший где-то в спине, проник до самого мозга костей. Способность видеть возвращалась медленно, но следующая пульсация Чуда высветила ему Аристая Констанса, стоящего совсем рядом. Глотка Хета сразу пересохла, но ему все же удалось выговорить:
– Вечно ты появляешься в самых неподходящих местах!
– О, тут я провожу как раз немало времени.
– Констанс лениво облокотился на кирпичный барьер - разговорчивый, небрежный и такой же опасный, как край
– Кстати, я был тут и в тот день двадцать лет назад, когда это Чудо решило вдруг привлечь к себе внимание. Отлично помню тот случай. Это был день, когда я сошел с ума.
Новая пульсация Чуда опять пришлась на паузу в разговоре, и Хет снова ослеп.
– А почему ты сошел с ума?
– услышал он свой голос.
Это его поразило, хотя ему и в самом деле было интересно, несмотря на то что и инстинкт, и здравый смысл во весь голос советовали ему: беги!
– Экая жалость, что кое-кому другому не пришла мысль задать этот вопрос.
– Ты имеешь в виду Сонета Риатена?
– Молчание. "А он вообще-то дышит?" Дыхание должно было слышаться в тишине этого помещения, но, возможно, громкий стук крови в ушах Хета глушил другие звуки. Он поинтересовался: - И каков же будет ответ?
– Это была лучшая из ряда очень скверных альтернатив.
Если судить по звучанию голоса, подумал Хет, то Констанс уже отвернулся от Чуда и сейчас смотрит на него самого.
Хранитель спросил:
– А ты-то как здесь оказался?
– А у меня выбора не было.
– Хет старался, чтобы его голос звучал легко, без горечи. А в Чуде есть что-то, что ему надо понять, поэтому с него нельзя спускать глаз ни на мгновение. Даже несмотря на возможность того, что его в любую минуту может прикончить этот сумасшедший Друг Электора.
– Ох, думаю, был. Он бывает у всех.
– Ты собираешься кликнуть ликторов?
– Хет чувствовал, что Констанс движется за его спиной, но не реагировал на это.
– Нет ли у вас каких-нибудь законов против крисов, оскверняющих своим присутствием священные залы Дворца, где прогуливается сам Электор?
– Чушь собачья, - отозвался Констанс уже откуда-то сбоку, - Электор тут никогда не бывает.
Снова пульсация Чуда - сердцебиение живого холодного света. На этот раз Хет не сводил с него глаз перед началом свечения, и теперь его образ горел перед внутренним взором Хета. Если бы ему надо было описать Чудо, он назвал бы его большим пирамидальным камнем, на котором высечена полустершаяся сеть линий. И если вторая реликвия Риатена - тот большой и некрасивый прямоугольный блок не был близнецом Чуда, то уж наверняка был его двоюродным братом.
– Кроме того, это не тот тон, который я хотел бы установить в наших отношениях, - продолжал Констанс.
– Нет у нас с тобой отношений, - ответил Хет, злясь, а потому забывая об опасности.
– А разве ты сам недавно не наказал человека, претендовавшего на то, что знает все?
Кто-то возвысил голос в главном зале, и Хет инстинктивно повернул туда голову. Он понял свою ошибку, когда Констанс внезапно схватил его сзади за шею. Его голос прошипел прямо в ухо Хету:
– Риатен ничего не знает. Они не знают, ни кто мы, ни что с нами происходит, ни в чем заключается для них опасность. Мой совет - соглашайся со всем, что они будут говорить, но не позволяй им привести тебя сюда во второй раз.