Город Масок
Шрифт:
Они еще долго стояли в темном туннеле, пока их сердца не успокоились, и тогда они медленно пошли в сторону лаборатории Родольфо.
—Слава Небесам! — воскликнул Детридж, когда они вошли в лабораторию.—Мы подумали, что случилось самое страшное.
— Почти случилось, дотторе. — ответила Герцогиня. — но нужно что-то посильнее ди Киммичи, чтобы убить меня.
— Лючиано. — сказал Родольфо. — налей ей вина. У нее шок.
— Что произошло? — спросил Люсьен. подойдя к буфету и наполняя вином лучшие серебряные кубки Родольфо.
Прежде чем ответить. Герцогиня осушила свой кубок до дна. На ней было надето такое же кроваво-красное платье и маска с перьями, которое они видели в зеркале Родольфо за мгновение до взрыва. Если не обращать внимания на пыль и паутину, которые попали в потайном ходе на ее костюм, она выглядела как обычно. Рубины покрывали ее шею и сияли в ушах, а в руках был веер из кроваво-красного кружева.
— Сегодня я использовала замену для аудиенции, — сказала она, практически без дрожи в голосе.
— И, как оказалось, это была хорошая идея.
Люсьен пришел в ужас: погибла невинная женщина. Он знал, что жизнь правительницы постоянно находится в опасности, он сам помог ей пережить одно покушение. Но он с содроганием подумал, что на этот раз Герцогиня очень хорошо знала, что делает, посылая в Зеркальную комнату вместо себя дублершу.
Очевидно, Родольфо думал о том же самом.
— Ты знала, что может случиться что-нибудь подобное?
Герцогиня кивнула.
— Меня предупредили.
— Ты знаешь, кто это был? — спросил он сквозь сжатые зубы.
Исполнителем был обычный негодяй, думавший, что убивает Беллецию, на самом же деле лишая жизни собственную невесту. — ответила Герцогиня. — Но настоящим убийцей оба раза был один и тот же человек — Ринальдо ди Киммичи.
— Откуда ты узнала об этом? — с просил Люсьен, все еще шокированный тем, что Герцогиня послала другую женщину на верную смерть, даже если та участвовала в заговоре.
— Моя мать, бабушка Арианны, известная кружевница из Бурлеска, — сказала Герцогиня в ответ на вопрос.
Люсьен обеспокоено подумал, не бил ли шок слишком сильным.
— Я знаю, я встречался с ней.
— Ах да, я забыла. — сказала Герцогиня. — И если та видел ее работу, ты не можешь не согласиться, что ее кружева очень хороши. Люди приезжают к ней со всей Лагуны, когда им нужно что-нибудь особенное. Одна молодая женщина не так давно обратилась к ней с просьбой изготовить набор роскошной одежды для свадьбы. Эта женщина много хвасталась деньгами, которые ее жених получит, выполнив секретную работу для Ринальдо ди Киммичи.
— Какое совпадение! — удивился Люсьен. Герцогиня потерла виски.
— Я не верю в совпадения, — сказала она, — это судьба. Моя мать передала мне сообщение способом, который могла понять только я одна. Когда я расшифровала его, я решила использовать эту женщину, как замену себе — я уже использовала ее раньше.
— Но как же она согласилась, зная, что подвергнется опасности? — не унимался Люсьен.
— Я думаю, что она не знала, когда это произойдет. Скорее всего, она не понимала значения и половины того, что пересказала моей матери. Она была очень жадной и с радостью согласилась заработать большие деньги. И, самое главное, она нарушила соглашение о молчании, заключенное со мной после ее первой имперсонации.
Герцогиня немного вызывающе оглядела их, как то предлагая им выразить протест против ее действий. Люсьен подумал, что она, наверное, наиболее безжалостный человек из всех, кого он когда-либо знал. Он поблагодарил судьбу за то, что оказался на одной стороне с ней в опасном и жестоком мире тальянской политики.
— Что теперь? — спросил Родольфо. — Мне послать охрану арестовать ди Киммичи?
Герцогиня встала и посмотрела в зеркало, показывавшее обломки Зеркальной комнаты.
— Нет. Когда я вышла из своих покоев, я была одна. Я просто хотела спрятаться от шума и беспорядка. Но в темном коридоре я поняла, что сегодняшнее происшествие послужит мне несколько необычным образом.
Она повернулась к ним и медленно развязала и сняла свою кроваво-красную маску.
— Я решила, что сегодня Герцогиня умерла.
Похороны были самыми пышными, какие только видела Беллеция. Был объявлен день всеобщего траура. Шестеро охранников Герцогини несли ее эбонитовый гроб, выложенный изнутри серебром, в собор, где процессию ожидали сенаторы и советники. Двое из них были среди тех. кто первыми пробрался в Зеркальную комнату, и знали, как мало осталось от их великой правительницы. Красные шелковые лоскуты и перья, залитые темно- красным — вот все, что осталось после взрыва. Никто не сомневался, что в великолепном гробу лежала Герцогиня. Это была последняя имперсонация Джулианы.
Епископ Беллеции проводил церемонию в Серебряной базилике. Сенатор Родольфо, публично исполнявший обязанности главного государственного деятеля и всем известный фаворит покойной Герцогини, был главным плакальщиком. Он прошел за гробом в собор, на его лице застыло выражение боли. За ним шел Ринальдо ди Киммичи, представлявший Ремору и Папу.
Беллецианцы, не попавшие в собор, стояли с опущенными головами и слушали грустные и величественные звуки, доносившиеся из серебряных дверей, остававшихся открытыми на протяжении всей службы.
После службы, два часа спустя, шесть лучших мандольеров Герцогини отнесли гроб к черной «mandola di morte», ожидавшей в лагуне, в то время как на колокольне непрестанно бил колокол.
Погребальная мандола была задрапирована черным кружевом, но шторы были подняты, чтобы горожане могли бросить последний взгляд на гроб их обожаемой правительницы.
Мандольеры повели судно по Большому Каналу, а затем на север, в направлении к Isola dei Morti.
Весь город провожал ее. Не осталось ни одного беллецианца — ни юного, ни старого. — который бы не присоединился к толпе на берегах канала. Два моста, пересекавшие канал, были так переполнены людьми, что чуть не обрушились в воду. Беллецианцы ночевали на Риальто, чтобы обеспечить себе места у парапета и попрощался с Герцогиней. Все, кто жил в домах над каналом или имел там знакомых, наблюдали за похоронной процессией из окон и с балконов.