Город Мечтающих Книг
Шрифт:
— Ну да. Каждый охотник за книгами знает Смайка. Хороший клиент. Все любят Смайка.
Я натянуто улыбнулся и, чтобы сменить тему, спросил:
— Ты прочел книгу Канифолия Дождесвета?
— Ну да. Каждый охотник ее читал. Во всяком случае, те, кто умеет. Я его не люблю, но у него есть чему поучиться. — Он ткнул пальцем в алмаз на столе. — Что внутри сфинхххха сидит алмаз, до такого еще надо додуматься.
— А что охотники имеют против Дождесвета? — спросил я для поддержания разговора.
Хоггно притворился, что не слышит.
— Что ты, собственно говоря, кто такой? Ящер? — спросил он.
— Э… дракон, — ответил я и почти
— Ну и? Каковы драконы на вкус?
— То есть? — испугался я.
— Каковы вы, драконы, на вкус?
— Откуда мне знать? Я же не каннибал.
— А вот я каннибал.
— Что?
— Я всеядный, — объяснил Хоггно. — И уже целую вечность не пробовал свежатины. Только консервы и червей. — Он пренебрежительно кивнул на бутыли со свернувшейся кровью, внутренностями и копошащимися личинками. — И медузосветов. В последнее время я столько треклятых медузосветов сожрал, что сам могу в темноте светиться!
Я прикинул мои шансы на побег: не велики.
— В последнее время я тоже ел мало, — отозвался я. Может, мне удастся пробудить в нем сочувствие?
— По тебе не скажешь. Ты довольно упитанный.
— Ты не можешь меня съесть! Меня отравили. В моей кровеносной системе уйма яда.
— Тогда почему ты не мертв?
— Я… я… наверное, потому что яд только одурманивает.
— Это хорошо. И наркотиков тоже я давно не употреблял. — В голосе его не было ни тени иронии. Он имел в виду в точности то, что говорил.
У меня понемногу иссякали аргументы.
— У меня есть ценная рукопись, — сказал я. — Если отведешь меня наверх, я отдам ее тебе.
— Глупости, я просто возьму ее после того, как тебя съем, — отозвался Хоггно. — Так проще.
Больше мне ничего не шло в голову.
— Хватит болтать, — сказал Хоггно. — Теперь я вспомнил, почему никогда этого не любил. Вечно тебе голову морочат.
Встав, он снял со стены топор и провел большим пальцем в латной перчатке по острию, раздался тонкий писк затачивания.
— Будет быстро и небольно, — пообещал он. — Ну, насчет небольно не уверен, но быстро — это я гарантирую. Я же не психопат, как Ронг-Конг Кома. Я убиваю, чтобы выжить, а не ради удовольствия. Я полностью тебя переработаю. Мясо и органы съем. Лапы законсервирую и сбагрю какому-нибудь дураку-туристу. Голову засушу и продам в антикварную лавку ужасок. Снимай одежду, чтобы ее не кровавить!
Меня прошиб пот. Как же мне выиграть время? Схватку я в любом случае проиграю: он при оружии и в броне, к тому же опытный боец.
— Можно мне хотя бы глоток воды перед тем, как ты меня убьешь? — взмолился я.
Хоггно задумался.
— Нет, — сказал он, наконец. — Поскольку ты сейчас умрешь, это было бы пустой растратой.
Внезапно пронесся ветер, от которого заколыхались язычки свечей и затанцевали по стенам тени. Обернувшись ко входу, Хоггно недоуменно хрюкнул.
— Это… — начал он и, поднимая топор, замолк на середине фразы.
Свечи вдруг погасли, стало совершенно темно, если не считать крохотных алых точек на месте догорающих фитилей. В темноте я услышал шелест, точно штормовой ветер перелистнул страницы большой книги. Потом лихорадочное пыхтение. Изрыгая проклятия, Хоггно запустил куда-то топором. Пригнувшись, я опустился на корточки. Треск. Шорох, точно что-то разорвалось. Снова шелест бумаги. А потом тишина.
Некоторое время, дрожа от ужаса, с дико бьющимся сердцем, я сидел неподвижно. Наконец решился ощупью найти стол, нашарил спички и трясущимися руками зажег свечу. Со страхом огляделся.
Хоггно Палач лежал на полу — в двух частях. Его голова была отделена и вместе со шлемом поставлена возле туловища. В левой руке у него было зажато несколько клочков пропитанной кровью бумаги. Мне не хватило хладнокровия снять шлем и посмотреть, из какого народа происходил Хоггно. Задыхаясь от ужаса, я рухнул на стул.
Довольно долго я сухо рыгал, но наконец все же несколько успокоился. И, словно бы очнувшись от транса, схватил кувшин и выпил его до дна. Сняв с гвоздя в стене нож с отверстием в рукояти, я сунул его в карман плаща и взял из глиняного горшка факел. А после покинул это малоприятное место.
Кровавый след
Снаружи я в нерешительности остановился. В черепушке титана беспокойно мигал огонек свечи, свет лился из дыр на месте зубов, наделяя череп пугающим подобием жизни. Куда мне податься теперь? Туда, откуда мы пришли? Назад через лабиринт узких каменных лазов к сфинххххам и прочим тварям Негорода? Нет уж, спасибо!
Тогда куда? Во тьму, в неизвестное? В пещеры, полные еще более чудовищных опасностей? Ничего не скажешь, привлекательная альтернатива, словно выбираешь между обезглавливанием и повешением. Вытянув перед собой руку с факелом, я всмотрелся в черноту. Ух ты, а это еще что? У моих ног лежал клочок бумаги.
Я его поднял. Он очень походил на те, которые сжимал мертвый Хоггно, только крови на этом было немного. При ближайшем рассмотрении оказалось, что он покрыт потускневшими значками. Это было какое-то неизвестное мне письмо, древние руны букваримиков или что-то подобное. И вон еще один! На некотором расстоянии от исполинского черепа лежал другой клочок. Подойдя ближе, я и его поднял — и увидел еще один, опять через несколько метров. Что это? След? След, оставленный убийцей Хоггно? И если да, случайность это или чей-то умысел? Не пойти ли мне по нему?
Что ж, у меня появился третий вариант. Теперь я мог выбирать между повешением, обезглавливанием и четвертованием. Но во мне затеплилась искорка надежды. Ведь может статься, убийца оставил след непреднамеренно, а тогда, сам о том не подозревая, он рано или поздно выведет меня к цивилизации. А если он сделал это сознательно, то вовсе не обязательно с дурными намерениями. Если он собирался меня прикончить, то без труда расправился бы со мной в жилище Хоггно.
И потому, повернувшись спиной к черепу с его ужасным содержимым, я пошел по следу из окровавленных клочков. А он повел меня сперва через лес сталагмитов, где обитала лишь мелкая и трусливая живность, которая, шурша и попискивая, разбегалась у меня из-под ног. С изматывающим постоянством вокруг капала вода — точь-в-точь изощренная пытка, но наконец я вышел в сухой, узкий туннель с гранитными стенами, который зигзагами вел наверх. Мне вспомнилась обезображенная обезьяна, поджидавшая нас с Хоггно как раз в таком месте, и я спросил себя, что буду делать, встретив такую тварь в одиночку. Вероятно, не успею даже вовремя найти в кармане нож.