Город на крови
Шрифт:
Боеприпасов взводу выдали столько, что одна из четырёх его машин оказалась полностью забита ящиками.
Утром 23 июня взвод Исы прибыл в 121-ю стрелковую дивизию генерал-майора Зыкова, проделав за сутки 144-километровый путь от Воронежа до реки Тим. Взвод являлся пополнением 1-й роты 383-го стрелкового полка подполковника Шабанова, которая зимой после Елецкой наступательной операции из-за больших потерь была переформирована на два взвода, и с тех пор подкреплений не получала.
Это было последнее штатное пополнение 121-й дивизии. Два других её стрелковых полка, 574-й и 705-й, были уже в комплекте.
Комбат
Сказав новобранцам короткую подбадривающую речь, комбат в пешей колонне лично повёл взвод к понтонной переправе через неглубокую 25-метровую речку. За мостом взвод двинулся по одному из расходящихся от берега ходов сообщения.
383-й стрелковый полк занимал оборону к западу от реки Тим недалеко от села Ново-Алексеевское. Его позиция была неплохой – между холмами, ограничивающими возможность маневра для немецких танков. На воронежских 12–месячных курсах младших лейтенантов учили хорошо, и Иса сразу оценил особенности позиции полка, которая могла быть вполне устойчивой, если бы удалось избежать больших потерь во время немецкой артподготовки. Для этого, по приказу комполка, батальоны всё время находились на замаскированных основных позициях – в 150 метрах позади траншей передней линии. А впереди, в открытых траншеях находились только наблюдатели, которые должны были в случае артналёта или бомбардировки быстро отходить в основную траншею по ходам сообщения.
Новому взводу достался обустроенный участок в середине участка роты – каждое отделение получило по крепкому просторному блиндажу, примыкающему к основной траншее.
Сопроводив взвод на передний край, комбат и ротный, ушли, а младший политрук Гречаный остался с Исой. Он подождал, пока взводный раздаст приказания, касающиеся обустройства каждого из отделений, а затем провёл его по всей траншее 1-й роты, знакомя с офицерами, показывая сектора обстрела пулемётчиков и стрелков ПТР, направленных из батальонной противотанковой роты. Побывали они также на позициях зенитчиков и на батарее 297-го артиллерийского полка, шесть 45-мм орудий которой находились в 100 метрах позади основной траншеи.
Младший политрук, как бы между прочим задавал новичку самые разные вопросы, в свою очередь рассказывая ему смешные истории из жизни роты; при этом он всё время бросал на Ису внимательные взгляды, явно его оценивая. Иса, в свою очередь с любопытством присматривался к лицам солдат роты, большинство из которых уже успели повоевать. Ему понравилось, как уверенно, спокойно вели себя эти люди, каждый из которых уже знал, что должно было случиться 28 июня.
Нравился Исе и Гречаный. Единственое, что его смутило: заместитель командира взвода не смог ответить на вопрос о том, что взвод должен будет делать, если огневой налёт будет нанесён не по передней, а по основной траншее. Гречаный посмотрел с некоторым удивлением, почесал затылок, и ответил, стараясь говорить уверенно, что нужная команда обязательно последует.
Первые два дня взвод был в порядке. Солдаты продолжали осваиваться на позициях, чистили оружие, обустраивали стрелковые ячейки – и в основной траншее, и в траншее передней линии. Постоянные тренировки, организуемые Исой, согласно уставным требованиям: по быстрому продвижению по ходам сообщения, по занятию огневых позиций, по действиям в случае обстрела или воздушного нападения, его сержанты и солдаты выполняли охотно, несмотря на насмешливые покрикивания солдат других взводов. Но Ису эти насмешки не трогали, так как ему было необходимо, чтобы его бойцы обрели настоящую слаженность. Без этого – как учили в школе младших лейтенантов, подразделение является не боевой единицей, а просто группой вооружённых людей.
Иса жалел, что комроты, чтобы раньше времени не провоцировать немцев, запретил ему устраивать бойцам и стрельбы. Обращаться с оружием новобранцы умели – двухнедельные сборы с ними были проведены, но Иса не был уверен, что они не забудут все свои умения, когда начнётся бой.
26 июня нервы у новобранцев начали сдавать. Даже горячую кашу, которую, как всегда перед рассветом доставили во взвод с батальонной кухни, часть солдат Исы не стали есть, объясняя это просто: «Не лезет». Разговоры между бойцами стали нервными, шутки не смешными; некоторые начали время от времени смеяться без повода. Около полудня в траншее вдруг послышалась ругань – когда же Иса и помощник командира взвода старший сержант Крамаренко подбежали к ссорящимся, те даже не могли вспомнить, из-за чего возник конфликт.
От отца, прошедшего Гражданскую, Иса слышал, что такое поведение людей перед боем было признаком того, что они чувствуют приближающуюся смерть.
Усилия командиров отделений, которые пытались привести солдат в чувство, объясняя, что бояться на фронте нельзя, так как страх – главный враг, мешающий действовать правильно, ни к чему не приводили.
А вскоре после полудня, старший сержант Крамаренко сообщил Исе, что один из солдат «оцепенел». Рядовой Вохряков в какой-то момент просто сел на дно траншеи и перестал реагировать на окружающее. Его толкали, пинали, даже окатили водой, но он продолжал сидеть словно статуя, глядя, не мигая, на земляную стенку.
Ротный санинструктор Иванов, тридцатилетний хмурый ворчун, сделал заключение, что Вохрякова нужно отправить в лазарет, откуда он, скорее всего, попадёт в психушку. Но Иса сделал иначе. Он приказал двум солдатам поставить Вохрякова на приступок стрелковой ячейки, лицом в сторону немецкой позиции и держать его так, не давая упасть. Затем Иса вынул пистолет и выстрелил над головой «оцепеневшего».
Немедленно со стороны далёкой немецкой позиции раздалась пулемётная очередь. Стоявшие рядом с Вохряковым солдаты дружно охнули, увидев, как сразу после того, как над траншеей понеслись пули, его тело вдруг дёрнулось, а рука ухватила за дуло прислоненную к стенке траншеи винтовку.
С этого момента сержанты взвода и даже строгий Крамаренко стали относится к командиру более уважительно. Иса не подавал виду, но ему это было приятно. Но особенно Исе понравилось то, что Головач вдруг перестал хмуриться, когда они встречались глазами.
Ближе к вечеру, зайдя в окоп миномётного отделения, оборудованный в нескольких метрах позади траншеи, Иса заметил синяки на лицах двух бойцов, сидевших рядом у стенки окопа. Сержант Самочинный и Головач, как ни в чём ни бывало, возились с миномётом.