Город на Проклятом Море
Шрифт:
— Этот предположительно невинный человек, вероятно, помогал затаскивать тела в эту самую машину, помогал избавляться от них…
— Ты не знаешь наверняка, — возразил Рав. — Он может быть хорошим парнем.
— Может, — согласилась она. — Может быть врачом. Может быть санитаром, отцом новорожденного ребенка или единственным внуком великого генерала Интегро. Но я не собираюсь позволять тебе губить себя ради него.
На глазах ее племянника выступили слезы, они текли по щекам и превращались в ничто — наноаэрозоль
— Идем дальше, — начала Рутлесс.
Но в этот момент в окнах шестого этажа появилось белое свечение.
Она точно знала, что там сейчас происходит. Из гранаты возникло сферическое облако пыли, и все, к чему оно прикасалось, превращалось в ничто. Тела, блевотина — возможно, и шофер, если ему не повезло, — уже исчезли. Теперь пыль проедала дыру в стене здания.
— Пошли, — сказала Рутлесс. — Взрыв привлечет полицию. Рав не пошевелился.
«Прошу тебя, — мысленно произнесла Рутлесс. — Не вынуждай меня бить тебя».
— Он жив, — внезапно произнес Рав.
Шофер неожиданно показался на улице — некоторое время он сражался с пластиковым щитом, затем упал на землю. Хватая ртом воздух, он прислонился к стене, глаза его были расширены от ужаса, он трясущимися руками вытащил из кармана телефон и тупо уставился на него.
— Заметил? Он не звонит в полицию, — сказала Рутлесс.
— Заткнись! — прорычал Рав.
В стене здания на высоте шестого этажа образовалась круглая дыра, черное пятно расширялось, словно кариес, разъедающий зуб. «Отличное рассредоточение, — подумала Рутлесс, — игра окончена, спасибо Копу. Теперь нужно вытащить отсюда парня, пока он чего не натворил».
— Пошли, — сказала она, но Рав словно прирос к месту.
— Он жив, — пробормотал юноша, обращаясь скорее к себе. Шофер рыдал, съежившись у стены.
— Нет, — возразила женщина. — Ему конец.
— Что?
— За ним придет полиция, — объяснила Рутлесс. — Он не может уничтожить свои следы, как это сделали мы. Если в машине действительно обнаружат ДНК пропавших проституток… они поймут, что его босс был извращенцем, и утопят парня, чтобы заткнуть ему рот.
— А почему ты так уверена, что он все знает?
— Он ведь не звонит копам, а? И он не бежит.
— Но… — начал Рав, и в этот миг взорвалась вторая граната. Фейерверк искр медленно просачивался сквозь пластик.
У водителя была хорошая реакция: он пустился бежать в тот момент, когда искры стали огненно-рыжими и затем коричневыми, начали разрушать здание, превратили в ничто огромный кусок улицы. Башня задрожала; в пластиковой стене образовалась щель, доходящая до восьмого или девятого этажа, нижние этажи затрещали. Послышался звон бьющегося стекла.
Облако пыли настигло бегущего шофера. Испустив дикий крик, он исчез.
Рав втянул в себя воздух, глаза его были расширены, как
— А теперь иди, или я вколю тебе успокоительное, — приказала она, и Рав, спотыкаясь, пошел вперед, опираясь на нее, пока она тащила его в безопасное место.
— Ну что — вот и я в твоем дурацком клубе, — сказал он, и в смехе его звучала горечь. — Мы должны были предупредить его.
— Он уже был мертв.
— Ты так уверена?
— Невинный или виновный — его все равно казнили бы. Рав, смерть от пыли наступает мгновенно. Он даже не понял, что умирает.
— Если бы я сдался полиции, он был бы сейчас жив.
— Он был бы сейчас в соседней с тобой камере на допросе и размышлял бы о том, скоро ли они привяжут к его ногам камень и поволокут к морю.
Он вырвал у нее свою руку и больше не открывал рта, пока они не оказались в электричке, идущей в сторону Риальто. На юге поднималась Крабовая Звезда. Рав сцепил руки, глаза его были красными и опухшими.
«Я не смогу жить, если он возненавидит меня, — подумала Рутлесс, — если не…»
— Рав, — сказала она, — ты говорил, что мы не вернемся назад.
— Я не вернусь, — ответил он без выражения. — Если я не поеду, мама тоже останется. Но не слушай меня, что я могу знать?
Электричка остановилась, автоматические двери открылись, и Рутлесс почувствовала запах тумана, вдохнула успокаивающий ветерок с моря.
— Твои товарищи по играм думают так же?
— Мои друзья?
Она постаралась сохранить спокойствие. Люди ее поколения никогда не пользовались этим словом, если оно не означало Врага.
— Да, — ответил он, выходя на платформу следом за ней. — Большинство из нас думают, что останутся.
— Потому что все вы выросли здесь.
— Кабува для нас — дом, Рут. — Он сплел пальцы, подражая жесту кальмаров, означавшему безопасность, спокойствие, убежище. — Тебе известно, каково это — потерять дом.
Он был для нее всем.
Так. Новая игра, новые правила. Рутлесс выбросила из головы свою давно лелеемую мечту о возвращении домой, отрезала ее, как гангренозную конечность, стараясь не обращать внимания на боль и чувство потери.
Надо подумать о насущных делах, напомнила она себе.
— Рав, кто знает о том, что ты снимал документальные фильмы?
— Мама. Ты. Несколько друзей, — монотонно ответил он.
— Что за друзья?
— Джеккерс, Кларк и Мэрион. А что?
Прежде чем ответить, она снова проверила, не подслушивают ли их.
— У места преступления остался лимузин, а это значит, что полиция, возможно, свяжет пылевые гранаты с исчезновениями проституток. Они идентифицируют пропавшего кальмара и проверят всех, кто был с ним связан, шофера и проституток.