Город Плененных Душ

Мак-Грегор Дункан

Но несколько лет назад Алое Кольцо вдруг вспомнило опального мага (а может, никогда и не забывало о нем). Однажды ночью на дом Минь О напали птицы. Птицы, которых он так любил! Они заклевали деда и всех домочадцев, растащили и развеяли по ветру травы, разорвали чудесный Апельсин… Только Вен сумел спастись он спал во дворе и, когда поднялся крик и гомон, от испуга выскочил на улицу. Пробежав немного, мальчик остановился, оглянулся и увидел, как вспыхнуло пламя над домом, в котором он прожил свою маленькую жизнь… Так Вен стал бродяжкой. Пол-Шепина преклонялось перед Минь О, на каждой улочке у него были друзья. Но Минь О погиб, и его внуку никто не захотел помочь.

Одно время Вен скитался

по Шепину в поисках работы — все зря. Оказалось, в городе не меньше сотни мальчиков, желающих заработать. Они не раз жестоко били Вена, гнали его прочь, и он отступился. Гораздо легче было воровать. Но однажды его поймали и… Что сталось бы с ним потом, когда избитый, оборванный и голодный лежал он на окраине города? Может быть, его разорвали бы такие же голодные крысы, а может…

Но, видно, душа Минь О не умерла. Однажды утром к Вену подошел благородный господин и взял его с собой. Гром, так он назвал себя. С тех пор мальчик всегда был сыт и одет, ни разу господин не попрекнул его куском, ни разу мальчик не слышал от него недоброго слова. «Солнце подобный. Лотос, Согревающий Мое Сердце. Звезда Кхитая» — так поначалу называл Вен своего господина. Но Гром строго сказал ему: «Не надо, малыш». И Вен послушался. О, чего бы он только не сделал, лишь бы угодить Солнце подобному! А уж испортить сон магу или кому-то еще… Это нетрудно. Дед научил его.

Майорк громко застонал от досады, и Вен вздрогнул в своем укрытии. Маг все-таки решился и полез в гробницу, стеная и охая. «Будет тебе сейчас хороший сон, о Мрак Ночи и Кобылий Хвост!» — подумал Вен и закрыл глаза.

Глава 4

Конан проснулся от тихого, едва слышного стука в дверь.

— Ну! — буркнул варвар хриплым со сна голосом, таким образом приглашая друзей войти.

— О, Конан, — изумленно прошептал Иену. — Неужели ты спал?

— Ну, — ответил он, зевая. — Вы готовы?

Аксель улыбнулся, протянул Конану маску. Сшитые Иену маски действительно отлично пропускали воздух. Киммериец примерился, дунул с силой, и волосы Иену взметнулись как от порыва ветра. Конан одобрительно кивнул. Листья агулита, свернутые в трубки и перевязанные тончайшими нитями, понравились варвару не меньше масок. Он никогда еще не боролся с врагами таким оружием.

— Пора идти, — спокойно произнес Аксель, снова взваливая на плечи мешок. Он недолго собирался в эту ночь. Все приготовления были сделаны давно и накануне ему оставалось лишь запастись провизией.

Пленники сложили маски, положили в мешки по дюжине трубок из агулита, затем облачились в кольчуги. Все молчали. Почему-то сейчас каждое слово казалось лишним, будто с ним уйдет какая-то частичка силы. А сила была им просто необходима.

Некоторое время спустя все четверо подходили к воротам города. Небо стало совсем светлым, но солнце еще не поднялось. Вот-вот первый луч скользнет по равнине, озаряя все вокруг ровным белым сиянием. Тогда пленники откроют ворота и выйдут из Вейшана… Еще несколько мгновений… Конан почувствовал, как по спине пробежал холодок — предвестник опасности, схватки, а может быть, смерти. Вся жизнь его до сих пор была заполнена именно этим, но стоило ли роптать? Нет, варвар отлично знал, что Кром — его божество — обращал внимание на киммерийца только при его рождении. Дальше человек должен был жить сам, надеясь на одного себя. Бой — родная стихия для каждого киммерийца. В бою проходит жизнь, и в бою она кончается. И это правильно. Во всяком случае, Конан не представлял себе жизни иной. Конечно, он мечтал о богатстве, о славе, о красивых женщинах, но не в этом он видел истинный смысл своего существования. Мужчина — воин. Всегда. Даже в роскошном дворце, даже в пышных одеждах и даже

в постели с любимой…

Конан приосанился, приятные воспоминания мелькнули в его голове, но вдруг раздался быстрый шепот Иену, прильнувшего к щели в воротах. Мгновенно киммериец подскочил к юноше, легонько отодвинул его в сторону и сам посмотрел в щель. Первый луч солнца пробежал по равнине. Стало светло. Пора! Варвар толкнул тяжелую створку ворот — со скрипом ворота открылись, неохотно выпуская пленников на волю. Конан вышел первым, за ним, немного замешкавшись, остальные. Иену, Игалий, Аксель. За городской стеной киммериец остановился, несколько мгновений вглядываясь вдаль, потом обернулся на спутников и…

Лицо его вытянулось, рот приоткрылся. Перед ним стояли, чуть смущенно оглядывая друг друга, незнакомые люди.

В мужском платье, невероятно красивая, варвару улыбалась юная девушка. В ее зеленых бархатистых глазах

Конан увидел свое отражение, спохватился и закрыл рот. Девушка лишь отдаленно напоминала того ершистого парня, с которым варвар познакомился в Вейшане. Тонкие, необычайно нежные черты лица, легкий румянец… Конан почувствовал, как по всему телу пробежали мурашки… Зная подлые штучки этого города, он никак не ожидал, что Иена окажется такой красавицей. Он протянул к ней руку, но тут взгляд его случайно упал на двух мужчин, стоявших поодаль.

Конан растерялся. Который из них был Аксель, а который Игалий — разобрать было совершенно невозможно. И не только потому, что, выйдя за пределы города, и тот и другой изменили внешность. Киммериец посмотрел на одного, перевел взгляд на второго. Оба были одинаковы! Как две капли воды, как… Оба исполинского роста, одинаково одетые, с одинаковыми русыми кудрявыми волосами и бородами, широкогрудые, голубоглазые, они показались Конану братьями-близнецами. Впрочем, они и были братьями-близнецами. Приглядевшись, вар- вар заметил, что у одного из них нет правой руки.

— Ты кто? — требовательно спросил он, указывая на однорукого.

— Игалий, — густым басом ответил тот.

Конан хмыкнул, с трудом осознавая происходящее, покачал головой. Он не заметил, что путники с таким же удивлением смотрели на него самого.

— Конан, — наконец решилась Иена. — Что с тобой?

— Что? — встревожился варвар, ощупывая свое лицо. — Ничего. Все со мной в порядке.

— Вот именно, — девушка подошла ближе, внимательно вглядываясь в кимерийца. — Ты совершенно не изменился! Ни одной чертой! Что это значит?

Она обернулась к Акселю. Тот пожал плечами, улыбнулся своей прежней улыбкой.

— Это значит, что душа Конана точно такая, как и его внешность. Признаться, я и сам удивлен. Не ожидал…

— Смотрите! — крикнул Игалий, протягивая свою единственную руку в сторону равнины.

К спутникам ползли монстры. Они еще были довольно далеко, но медлить не стоило. Аксель, Иена и Конан быстро наполнили трубки из листьев агулита смертоносным порошком. Кузнец, который одной рукой не мог пользоваться этим оружием, вынул свой меч. Спутники двинулись вперед, навстречу тварям, и вскоре уже могли различить их уродливые морды, кривые когтистые лапы, проворно перебирающие по сухой земле, тяжелое смрадное дыхание… Впереди скакал вожак. Его омерзительная физиономия теперь выражала совсем не подобострастие, как прежде, при первой встрече. Маленькие глазки пылали яростью, пасть кривилась, из нее со свистом вылетали какие-то непонятные проклятья. Другие твари, приближаясь к спутникам огромными прыжками, визжали и гоготали, и в этих жутких звуках тоже не было и следа прежней угодливости. Ненависть! Звериная, опьяняющая ненависть подгоняла уродов, несла навстречу людям. Уже тянулись, дрожа от нетерпения, грязные лапы… Вот-вот вонзят когти, вот-вот раздерут на куски…