Город под каблуком
Шрифт:
– Ты же знаешь, что я с Фоганом когда-то работал, – продолжал Никита.
– Знаю.
– А сам ты на Фогана не работал. Тебя Лариса наняла.
– Лариса.
– Фактически ты ее человек.
– Ну, да.
– Зачем же ты ее предаешь?
– Я предаю?
– Менты ее в убийстве обвиняют, а ты ментам помогаешь.
– Да не помогаю я им. Просто они сказали, что, если ты появишься, надо дать им знать.
– А про меня как они узнали? Кто им сказал, что я могу появиться?
– Ну, знают они…
– Чтобы
– Так это не секрет…
– Не секрет… Ты Ларису хорошо знаешь?
– Ну, в какой-то степени.
– Скажи, она могла убить своего мужа?
– Ну, все могло быть… Я понимаю, Лариса теперь с тобой, тебе защищать ее надо…
– А что, не надо ее защищать? – Никита спросил так резко, что парень, дернувшись, отступил на шаг от него и руки к груди вскинул – интуитивно готовясь отразить возможную атаку.
– Да надо… А убить она могла, – не зло, но с каким-то внутренним ожесточением сказал Корякин. – Баба она суровая. Если что не так, сразу штраф. Не кричала, не разорялась, а штрафы за милую душу выписывала.
– И ты готов ей это припомнить?
– Да нет, штрафы – это мелочь. Я нормально все делал, меня не штрафовали. Да и платит она хорошо. Но ты же спросил, могла ли она убить, вот я и думаю…
– Могла?
– Ну, суровая она. И жестокая… Пацаны из ее личной охраны говорили, что с ней лучше не связываться, и «замочить» может. Подругу, говорят, свою «замочила»…
– Подругу? Какую подругу?
– Какую подругу? – спохватился Корякин.
– Ты про ее подругу сказал.
– Ну, может, я не так понял, может, и не она это сделала. В смысле, не она заказала…
– А кому она заказать могла?
– Чего не знаю, того не знаю. И про подругу краем уха слышал. Может, и не было ничего…
– А что было? Как Лариса мужа своего могла убить?
– Ну, отравить могла…
– Как?
– Ну, Макс, говорят, пьяный был, когда она приехала. Позавчера приехала. Она с ним побыла и обратно уехала. Ее, правда, никто не видел.
– Как это, никто не видел?
– Ну, она с личной охраной была. С Левшиным. Они сразу в гараж заехали, ну, который в доме. И выезжали из гаража…
– Так, может, Ларисы и не было в машине?
– Левшин говорит, что была. Только она, говорит, и была. Хотя Костя бабу какую-то видел…
– Какую бабу?
– Ну, она из окна выглянула. Костя на нее посмотрел, и она занавеской закрылась. Может, Макс проститутку вызвал, я не знаю.
– А как эта проститутка в дом попала?
– Мимо нас – никак. Может, Левшин привез? Он утром на своей машине приезжал. Мы его не могли не пропустить. Но сразу в гараж заехал, так что мы его машину не проверяли.
– Почему?
– Ну, в принципе должны были, но ведь он же начальство.
– Утром приезжал?
– Да, побыл пару часов и уехал. А еще через два часа с Ларисой приехал.
– А может, без Ларисы?
– Да нет, была Лариса. Менты ее пальчики сняли. Ну, с тумбочки возле кровати, на которой Макс умер. Лиза эту тумбочку раз в день протирает…
За домом смотрел целый штат прислуги. Экономка, горничная, повар и официантка. Возможно, кто-то из них Макса и отравил.
– Так, может, Костя Лизу в окне видел?
– А то Костя Лизу не знает. Да и не было Лизы в этот день. Никого из прислуги не было…
– Почему?
– Ну, может, Макс отпустил.
– Он говорил, что отпустил?
– Нам нет, а так мог. Он же два дня, считай, не просыхал…
– Значит, незнакомая баба в доме была?
– Э-э… Ну, Косте и померещиться могло… Он и следователю так сказал.
– Значит, Левшин Ларису привез? Он же на нее и показал.
– Ну, как было, так и показал.
– И как мне с Левшиным поговорить?
– Ну, не знаю…
– Где он живет?
На какое-то время Корякин задумался, потом сказал, что не знает, и отвел глаза в сторону.
В сторожке охранников не могло быть боевого расчета с указанием должностей и адресов людей, подчиненных Ларисе, и Леша не обязан был знать, где живет Левшин. Но почему он глаза отвел?
Никита провел пальцами по своему предплечью так, как будто закатывал рукав. Ему очень хотелось поговорить с Левшиным, и он не слезет с Корякина, пока тот не поможет ему его найти.
Глава 28
Наркоманы живут год, от силы два, а затем умирают от передозировки. А Лариса могла бы сесть на иглу, если бы стала проституткой. Именно это и втолковывал ей когда-то Никита… Может, потому она ни разу даже кокаин не понюхала, хотя и была такая возможность. Ей сказали, что кокаин – модно, весело и совершенно безопасно, только не поверила она.
Сама мысль о наркотиках была ей неприятна, но, увы, эта дрянь все-таки ворвалась в ее жизнь.
– Сейчас тебе будет хорошо! – Левшин взял жгут, перетянул плечо.
Лариса сама сжала пальцы в кулак, тут же расслабив их. Надо чтобы вена вздулась посильнее, так ему легче будет ввести в нее иглу.
Не хотела она колоться, но защититься от героина невозможно. Как Никиту пристегнули веревками к его койке, так и ее приковали наручниками в железной кровати. Аккуратно приковали, чтобы синяков не осталось. Ее ведь скоро ментам сдадут. Сначала сделают законченной наркоманкой, а потом сдадут.
В какой-то квартире ее держат. Решеток на окнах нет, но так они здесь и не нужны. Не вырваться ей из наручников. Сколько раз пробовала, бесполезно. Даже охраны у нее здесь нет. Левшин сделает ей на ночь укол, сводит, пока она под кайфом, в туалет, а потом снова на замок. И рот заклеит, чтобы ночью не кричала. Утром приедет, накормит, потом снова укол. И Саша с ним всегда. Правда, сегодня ее нет…