Город принял
Шрифт:
13
Рита Ушакова
Вытирая руки носовым платком, в зал вошел следователь Скуратов и сказал:
– Станислав, вас ждут в приемной какие-то провинциалы.
Тихонов удивился:
– А почему вы думаете, что провинциалы?
– Они оба в сапогах и в нейлоновых рубашках, – оъяснил следователь.
Тихонов засмеялся, взял меня за руку и предложил:
– Хочешь познакомиться с провинциалами?
– Хочу, мне все интересно. – Я поднялась, и мы пошли вниз, в приемную.
По дороге, все еще улыбаясь, Стас сказал:
– Он мне напомнил одну давнюю историю. Ко мне пришел как-то в гости мой приятель,
В приемной сидели и тихо переговаривались с молоденьким дежурным лейтенантом «провинциалы» – здоровенные парни с обветренными простодушными лицами.
Лейтенант встал:
– «Сквознячок», Станислав Палыч.
Тихонов мельком оглядел парней и спросил:
– Мотоцикл?
Парни в один голос ответили:
– Мотоциклы! – и только потом удивленно переглянулись.
– Ясно, – кивнул Стас. – Рассказывайте, только покороче.
Один из парней, беспокойно жестикулируя огромными ручищами – на пальце правой поблескивало золотое обручальное кольцо, – забубнил:
– Приехали мы вчера, да, вчера, выходит, «Явы» нам нужны. Из города Ново-Экономическое, знаете небось, нет? В Донбассе, одним словом, да… Шахтеры мы… Наших мотоциклов, конечно, навалом, но охота «Яву», у нас шоссейки такие нынче залили, будь спок!..
– Короче, гражданин… – сказал Тихонов, и фраза прозвучала у него совсем по-милицейски. Он, наверное, это почувствовал и добавил: – Я же вас просил… К делу переходите.
– Я и говорю к делу, – отозвался парень. – У нас тут в Москве делишки кой-какие, ну и мотоциклы решили взять. Приезжаем к магазину, на витрине «Явы» красуются, а в наличии нема. Директор говорит: «Дефицита нету, да вашего брата фанатов полно, с базы завозить не успеваем…»
– И что, очередь? – спросил Стас.
– Ну! Месяца, говорит, на полтора. Так мы ж не можем полтора месяца тут ошиваться – работа ждет! Ладно, толкемся около магазина, подходят двое парнишек; слышь, говорят, орлы, «Яву» хотите? Ну, говорим, «Яву». Тут, говорят, такое дело – мы сами на заводе работаем, нам министерство на два мотора наряд выделило. И, как на грех, денег нет, выкупить не можем… Ну, говорю, друга, помогите – так «Яву» хочется! А набросить нам по полтинничку – не обидно, говорят, будет, на пропой души, вашу покупку спрыснуть, значит? Да что вы, кричим, мы хоть сейчас! Не, говорят, сейчас не надо – сделаем дело, тогда ужо…Договорились, поехали. Приезжаем в министерство – наряд оформлять. Один парень на улице остался, другой, который разговор с нами вел, пошел по кабинетам, мы за ним ходим. Все его там знают – вась-вась да за ручку и все такое прочее. Приходим к главному начальнику, парень к секретарше: «Борис Иваныч на месте?» Она говорит – вышел. Подождали с полчаса, опять туда же. Пришел? Пришел. Он к нему в кабинет, минуты через две вертается – пишите, мол, заявления. Ну, мы пошли в коридор, написали. Он их забрал, ушел в приемную, скоро обратно является – на заявлениях наших красным карандашом: «Бухгалтерия. К оплате». Пошли, говорит, братцы, в кассу. У дверей бухгалтерии взял деньги, пришпилил к заявлению. Мы ему снова – возьми свою сотню. Не, говорит, ни за что – выкатите моторы из магазина, тогда, как говорится, чокнемся. Ладно. Ушел он, и с концами. Часа полтора ждали…
– Когда дело было? – спросил Тихонов.
– Да аккурат после обеда мы с ними встретились, часа три, значит, начало четвертого. Пока договаривались, да ехали, да бумажки подписывали, ну, часа четыре, полпятого стало, а, Сергей?
Товарищ по несчастью сумрачно кивнул патлатой головой. А потерпевший продолжал:
– Около шести, смотрим, народ служивый уже расходится, засомневались мы. Заглянули в бухгалтерию, туда-сюда: нет его нигде. Я гляжу, уборщица там в коридоре за дверью копошится. Не видала, говорю, мамаша, такого да такого, он сюда вошел? Она смеется: раз, говорит, вошел, значит, тут должен быть. Да нет, говорю, нет его тут нигде и обратно не выходил. Она и говорит: а может, он на вторую парадную вышел – и показывает дверцу в конце коридорчика. Мы – туда, а там лестница и выход на улицу. Спустились мы, смотрим, и дружка его, который на машине нас вез, нету, и машины его нигде не видно…
– Какая машина? – перебил Стас.
– «Москвич», четыреста второй. Кофейный.
– А номер, случайно, не запомнили?
Парни переглянулись, пожали плечами, второй сказал:
– Кабы знали… тогда, конечно, запомнили б…
– Кабы знали, вам и запоминать не надо было бы, – едко сказал Стас. – Вы бы с ними не вязались просто… Эх, вы… Ну, и дальше что – в милицию?
– Не-а… – длинно сказал первый парень. – Мы его еще на улице ждали… никак поверить не могли: свой вроде мужик, а такая сволочь… – И парень вдруг судорожно всхлипнул, будто собираясь заплакать – такой огромный лохматый ребенок с обручальным кольцом, которого несправедливо и жестоко обидели.
– Денег жалко, – простодушно сказал второй парень. – Две тыщи сто отдали, за них наломаешься…
– Да брось ты, Серега, – зло перебил первый. – Деньги… хрен с ними… Главное – дураки мы… Эх, дурачье какое…
В комнате повисла тяжелая тишина. Стас, сумрачно уставившись в потолок, вычислял что-то, лейтенант сочувственно смотрел на парней, сидевших понуро.
– Так, ладно, – прервал молчание Стас. – Дальше что происходило?
– С утра потолкались мы в министерстве в этом, потом в магазин поехали, к открытию, – думали, может, все-таки недоразумение какое вышло, и он туда приедет. Ну, потом поняли – околпачил он нас, гнида. Посоветовались с людьми. Езжайте, говорят, на Петровку, тридцать восемь. Мы и поехали…
Молча поднялись мы вместе с потерпевшими на четвертый этаж основного здания – в 6-й отдел МУРа, который занимается всякого рода мошенниками. Стас познакомил меня с инспектором – вихрастым пареньком на вид лет девятнадцати – Колей Спиркиным и коротко рассказал ему немудрую историю наших новоэкономистов.
– Попробуем вам помочь, граждане, – серьезно сказал Коля, обращаясь к парням. – Только сначала ознакомьтесь с этим вот правилом. – И он указал на картонный рукописный плакатик, висевший на стене: «ОПОЗНАНИЕ ПРЕСТУПНИКА – ДЕЛО ЧЕСТИ ПОТЕРПЕВШЕГО!» При этом он хитро подмигнул Стасу, и я поняла, что лозунг – дело рук и предмет гордости Коли.
Вместе со Стасом он притащил и разложил перед потерпевшими несколько альбомов в синих ледериновых переплетах.
– Ну, начнем, благословясь, – сказал Коля, открывая первый альбом. – Смотрите, ребятки, внимательно на эти карточки, ищите знакомые вам лица…
Потеснившись, парни уселись за столом и, вполголоса переговариваясь, начали листать альбом. Еще не дойдя до середины, они загомонили:
– Вот он! Он самый, паразит!
Коля внимательно посмотрел на фотографию. Потом, помычав себе что-то под нос, раскрыл перед потерпевшими другой альбом, весьма потрепанный: