Город сестёр 2
Шрифт:
– Тут все доноры.
– Нет. Ещё в школе, особо тяжёлые.
– Ты знаешь... Мы тут Авраама привезли. Мужик умолял. На коленях стоял. Где-то здесь его Полинка. Если, конечно, жива.
– Как её кличут?
– Полиной и кличут. Архипова она.
Бабка снова полезла на броневик. Выстрелила в воздух. Закричала звонко.
– Есть тут Полина?! Полина Архипова!
– Её в школу увезли, - крикнул кто-то.
– Поехали в школу, я заодно проверю - как там.
Скорый потрогал Короткого за плечо.
– Аркаша, надо Ванессу занести в дом.
Тот непонимающе поднял глаза.
– Аркаша, Ванессу в новый дом Беды надо занести. Чего она на улице-то...
Короткий как лунатик вылез из пепелаца. Отвёл руками кинувшихся на помощь Шило и Беду.
– Я сам...
И понёс свой скорбный груз в жильё.
Положил покойницу на новую кровать. Шило уже озаботился двухспальной. Что делать дальше, никто не понимал. Пашка вдруг вспомнил о отце Ефреме.
– Шило, брат, сходи к столярам, пусть гроб сделают. Только длину замерь. Хорошо?
– Сделаю, Скорый. А ты куда?
– В церковь.
И он подался со своими нерадостными вопросами к храмовнику.
На душе было гадко.
Нет, он конечно предполагал, что будут потери. Он даже предполагал, что будут большие потери. Но не так же нелепо! Чёрт возьми!... И не Мазур же... Ну, он сам. Ну, Короткий. Ну, кто-то из подполья... Но только не эта женщина.
В церкви был народ.
Отец Ефрем беседовал с двумя девицами. Ещё несколько дам стояли перед амвоном и молились на иконостас.
Пашка подошёл, извинился.
– Святой отец, у меня к вам два дела.
– Да. Я вас слушаю.
– Мы грохнули ферму, к такой-то матери. Вывезли всех доноров оттуда. Где-то около семисот человек. Мне кажется им нужны слова утешения.
Отец Ефрем приосанился.
– Где страждущие?
– Они в ограде дома Векселя. Знаете, где это?
– Да знаю. Я сейчас подойду.
– И ещё... У нас женщину убили при освобождении...
– Бабку!
– Ахнул Ефрем.
– Нет, нет. Бабка жива и здорова. Убили Ванессу Витольдовну Мазур. Женщину, которая организовала всю эту операцию по освобождению.
– Погодите, сын мой. Но ведь... Ведь Мазур Ванесса... Она же преступница. Она же в розыске.
– Весь этот розыск - фикция. Ей надо было как-то укорениться на ферме. Стать там своей. Вот и...
– Я понял. Это выходит... Эта женщина - герой?
– Да, святой отец. Надо как-то организовать похороны по православному обычаю.
– Подождите секунду.
Поп извинился перед паствой, выпроводил женщин из церкви, закрыл её на амбарный замок и, почти бегом, помчался на улицу Энтузиастов, к горелому дому Векселя.
– Паша, тут есть человек пятьдесят, я не считала, из Заозёрного. Человек тридцать из Комаровки. Все ходячие. Человек десять из Акана. Четверо из Голицыно. Надо их сегодня отвезти... Двое из Воскресенок.
Посмотрела внимательно на Пашкино лицо, с синими кругами под глазами.
– Если ты устал, то я сама свожу.
– Я не устал, Мила. Мне плохо. Да и тебе, думаю, не лучше. Только, раз мы уж взяли на себя ответственность...
Усадили в один автобус за руль Шило, в другой одного подпольщика, и, под охраной пепелаца, поперли развозить освобождённых по домам.
Промотались до вечера.
И всю ночь просидели у тела Ванессы.
Под утро, Пашка плеснул всем энергии и бодрости, сам нажрался живца, и продолжил следующий день.
* * *
Всё было красиво.
Мазур одели в белое свадебное платье, в котором она собиралась выходить замуж за Короткого.
Пригодилось.
Похоронить решили в центре Полиса, на площади Ленина. Такого никогда не было, но Ванесса сделала достаточно, чтобы лежать после смерти на этом месте.
Отец Ефрем устроил из похорон торжественное и даже величественное событие.
Народу собралось человек с тысячу.
Алмаз выступил с речью. Он говорил о самоотверженности этой женщины, которая по заданию власти Полиса, внедрилась в систему ферм, и уничтожила их главную базу, которая находилась в настоящем мире. Теперь внешники не скоро построят новую. А уж в Улей они не попадут никогда.
Он обещал установить на месте захоронения Мазур монумент и объявил конкурс на лучшую композицию надгробья.
И тут Пашка испытал давно забытое чувство внимательного взгляда из ниоткуда. Возник образ Мазур и ощущение вопроса. Тьма и Беда насторожено посмотрели на Скорого. Тоже почувствовали присутствие Улья.
Скорый вздохнул, сосредоточился и отослал картинку с неподвижно лежащей Ванессой. Долго ответ не приходил. Но потом возник образ падающей и исчезающей Мазур.
– Да, - ответил Пашка в тишине.
– Она прекратила существование.
Стоящие рядом посмотрели на него удивлённо.
И тут земля под ногами дрогнула и солнце начало тускнеть.
Дугин устало сказал в пустоту.
– Не надо. Этим ничего не исправишь.
Земля дрогнула ещё раз и солнце вернуло себе прежнюю яркость.
Алмаз насторожено смотрел на Скорого. Да и все, кто слышал этот диалог, уставились на Павла.
– Она дружила с Ульем. Она была его единственным другом... Это он так горюет...