Город сестёр 2
Шрифт:
– Есть!
– Откликнулась Тьма. Оставила Надежду и вскинула автомат.
Когда миновали предательское поле пшеницы и поднялись на насыпь трассы, Скорый попросил.
– Короткий, остановись, будь добр.
Бабка заволновалась.
– Что такое?
– Дайте обсохнуть. Я взмок.
Ванесса поддержала.
– Я тоже.
Когда все немного успокоились, Пашка сделал "разбор полётов".
– Бабка, а
– Странно всё это, - отвечала Милка.
– Я его, действительно, не увидела. Представляешь?
– Ментат-щитовик?
– Вероятно... А чего мы его не выпотрошили?
Пашка вздохнул.
– Да нечего там потрошить. Вся черепушка разлетелась по пшенице. Что-то мы с калибром переборщили. А? Короткий?
– Ты полагаешь, - спросил Короткий, - надо сделать спарку?
– Нет, надо возвращать корд на крышу. Этот Владимиров монстр... во-первых оставит нас без жемчуга, а во-вторых он очень медленно наводится на цель. У такой махины очень высокая инерция. По бронетехнике - да. Это чудный инструмент. Но по тварям - нет. Не пойдёт.
– Ну ладно, - с энтузиазмом согласился Короткий, - сделаем.
– Тьма, а ты чего это очередью поливала.
– Не довела переключатель впопыхах. А исправлять уже времени не было.
– Правильное решение.
Он поднял пулемёт и развернул сиденье. Заглянул через спинки.
– Надя.. Габри, ты как?
Девочка сидела закрыв глаза. Пашка потрогал её за плечо.
– Надюша, как ты?
Та судорожно выдохнула.
– Ой, мамочка... Ой, мамочка... Я домой хочу...
– Таня, посмотри пожалуйста, она там не описалась.
– ... Нет. Я уже могу её пожалеть?
– Да, Танечка, пожалей ... Всё, Короткий, можем ехать.
* * *
Снова накатило чувство, что он едет куда-то не туда. Словно эта жизнь привиделась ему во сне.
Иногда тут в Улье на него накатывало такое. Вроде живёшь, что-то делаешь, куда-то едешь, всё нормально. И вдруг - тресь!! Будто смотришь на этот бардак и на самого себя в нём со стороны.
А со стороны, это полный пипец.
Пашка недоуменно огляделся. Господи! Где он?! Что он тут делает?!
Потряс головой... Прошло. Он сосредоточился на ситуации, и психика как-то приняла всё это окружающее её дерьмо за данность. Он снова стал "Скорым".
Надо поинтересоваться самочувствием Деда, а то как-то забыли про него. А Дед-то не прост, палил прицельно и без паники.
Повернулся к старикану.
– Дед, ты как?
Тот удивился.
– Что как?
– Ты вроде даже и не испугался.
– Ну почему же не испугался. Испугался, конечно.
–
– Ровно девяносто.
– А из какого ты года?
Дед недоуменно молчал. Явно не понял вопроса.
– Ну, какой год там у вас сегодня.
– Девяносто первый. Перестройка, мать её.
– У тебя дети? Внуки?
Все молчали, слушали диалог.
– Конечно! Я же не этот. Не голубой. Шестеро деток у меня. Два сына и четыре дочки. Вот бабка моя счастливая, не дожила до этого Райкиного безобразия.
Все удивлённо молчали. Только Ванесса спросила.
– Максим Севостьянович, а почему именно "Райкиного".
Дед в свою очередь удивился.
– Ну, так если она президент, Раиска-то Горбачёва, то чьё это безобразие?
Бабка протянула.
– Вооон оно как. Значит, есть и такой вариант...
– Дед, у тебя планы какие-то есть.
– Конечно, есть. Как не быть. Хочу понять, что за чудеса тут делаются. Куда я попал и как тут люди живут.
– Нормальная задача.
Тьма продолжала обнимать Надюшку. Спросила.
– А ты, Надя, из какого года?
– Девяносто третий у нас год. Май.
– А как ты попала?
Но Ванесса её остановила.
– Танечка, не надо её об этом спрашивать. Это нехорошие воспоминания. Ни к чему.
Замолчали. Каждый видимо думал о своём.
Надя неожиданно сказала.
– Я, с братом, утром, пошла на Каму. Речка - Кама. Сети поставить... Отплыли... И тут началось...
Девочка помолчала. Видимо собиралась с мыслями.
– Молнии. Небо чистое, а молнии везде. Грохот. Потемнело кругом. Мы присели в лодке. Испугались...
Вся бригада замерла. Не много в Улье имунных, которые видели момент перезагрузки. Обычно дело происходит ночью. Очень редкие случаи, когда кластер изымают из его родного мира среди бела дня.
– Потом завоняло чем-то прокисшим. Как-то сразу туман пошёл. Над землёй. А потом всё дрогнуло... Землетрясение... И всё. Затихло... Мы быстро к берегу. Домой. Прямо бегом. К окраине выбежали... А тут эти, на машине. Меня поймали... Да я и не убегала. Растерялась... А брат убежал.
Бабка прервала.
– Ладно, Габри. Не надо дальше рассказывать. Не трави себе душу.
Надежда маленько помолчала. Спросила.
– Так это получается, что я настоящая - "там"?... А здесь ненастоящая?
– Нет, девочка, здесь ты тоже настоящая - ответила Ванесса.
Справа проплывала неспокойная Хрящёвка.
В селе стреляли. Сразу в нескольких местах. Как-то стало неспокойно на душе. Вроде бы - чего беспокоиться? Ну стреляют и стреляют, обычное дело.