Город сестёр 2
Шрифт:
– Кушать хочешь?
– О! Да!
– Я тут манной каши наварила. И киселя из брикетов. Мясного ничего нет, извини.
– Каша тоже пойдёт.
Пашка метал манную кашу. Тьма сидела напротив и с улыбкой смотрела, как он ест.
Когда Скорый, отдуваясь, отставил пустую, большую эмалированную чашку, она спросила.
– Паша, как мы жить будем?
Пашка уточнил.
– В смысле - "как"?
– Мы что, будем жить втроём? Как одна семья? Как эти... Мусульмане?
– Тань, скажи
– Да я не знаю, Паша. Тут, в этом месте, у меня всё в голове перепуталось. Я уже так... Плыву по течению. Давай я тебе киселя налью. Кексик хочешь.
– Давай.
Пашка попивал клюквенный кисель и, попутно, выяснял отношения. А может и наоборот.
– Танечка, чего ты от жизни хочешь?
– Я тебе уже рассказывала. Муж, дом, дети. Любовь, достаток. Только я никак не думала, что попаду в гарем.
– Тебе нужен только персональный муж?
Таня усмехнулась.
– Да вовсе нет, Паша. Я только боюсь. Я боюсь, что ты... Как бы тебе сказать...
– Что я предпочту тебя другой женщине?
– Да... Я этого боюсь.
– А если у тебя будут гарантии, то со второй женщиной ты смиришься?
– Наверное - да. Я же, Паша, тебя люблю. Я тебе многое могу простить. Кроме предательства. Но ведь это как-то... Не похоже на предательство... Не знаю. Странно всё.
– Танечка, - Пашка взял её ручку и начал целовать пальчики. Девочку следовало успокоить.
– Я тебя никогда не брошу, никогда не предам, и сделаю всё, чтобы ты была довольна. Будут у тебя и дом, и дети, и любящий муж. Это я тебе - не обещаю. Это я тебе - гарантирую. В этом паскудном мире, всякое может случиться, но мы с тобой крепко связаны. Этого не порвать. Веришь?
– Ты знаешь... Верю.
– Ну и славно. Спасибо за кашу, очень вкусная. Пойду досыпать. Глаза слипаются.
* * *
Пашка проснулся от того, что Тьма зашла в комнату. Она тихонько на цыпочках пошла к свободной кровати.
– Танюша, не крадись. Я не сплю.
Она присела на край его лежбища. Поинтересовалась.
– Как ты?
– Нормально.
– Сегодня куда-то поедете?
– Нет. Поедем завтра. Ты с нами.
– А куда?
– В какой-то город сестёр.
– Ты меня с собой берёшь? Там, что - не опасно?
– Беру. Пока здесь оставаться ещё опаснее, чем в рейде. Тань, а сколько сейчас?...
– Половина одиннадцатого.
– Пойду что-нибудь ещё съем.
Он немного потискал Таню, оделся и пошёл на кухню. Танечка - следом.
Вся команда, включая кваза, деда и Надежду, теснилась на кухне.
Ванесса что-то рассказывала. Скорый захватил только конец речи. Правду сказать - он это уже слышал.
– Так, что - все грибы в Улье чрезвычайно опасны. К ним даже прикасаться опасно. Смертельно опасно.
Дед пожалел.
– Эх... А я так люблю грибную жарёху.
– Придётся обходиться без неё.
Пашка спросил.
– А чего вы здесь?
Шило пояснил.
– Ужинали. То да сё.
Скорый поинтересовался у Беды.
– Машенька, как у вас дела?
– Пока нормально. Семьдесят два человека проверила. Из них одиннадцать нелояльных. Один из них вообще на внешников работает. Думал, что Зиночка его спасёт. А тут я...
– Куда нелояльных дели?
– В камере сидят.
– Фуксовская команда их сторожит?
– Да.
– А они не это?...
– Нет, Паша. Мы же именно полицию и проверили. Весь личный состав. Только если кто-то отделение с боем возьмёт. Но Фукс и это предусмотрел. Там серьёзно подготовились.
Бабка заворчала.
– Раньше, мать их, надо было серьёзно готовиться. Распиндяи болотные.
Дед удивился.
– А это что за звери? Ну, эти самые "распиндяи".
Команда заржала как табун лошадей. Бабка, та аж вытирала слёзы.
– Ну, спасибо, Дед! Повеселил!
Старикан понял, что брякнул глупость. Но не отстал.
– Нет, правда. Тут вы про каких-то топтунов говорили. Про каких-то жрунов. Это что? Это как лошади? Или кто? Я, например, только зомбей видел...
Бабка продолжала похахатывать.
– Ванесса, расскажи ему. Я не могу.
– Да, - поддержал Пашка.
– Мне вот тоже интересно, как тут твари делятся по породам? Вот чем жруны отличаются от... к примеру, от прыгунов.
Все начали объяснять Пашке особенности тех и других тварей.
И только Игла сидела, откинувшись на спинку стула, скрестив руки на груди и наблюдала за дискуссией с иронической усмешкой.
Наконец просветители утихомирились, и Скорый спросил.
– А вы Ванесса Витольдовна, что скажете.
– Скажу, Павел Дмитриевич, что чётких определений в этом вопросе нет. Принципы Линнеевской классификации к тварям не подходят.
Вся бригада, понимая, что Ванесса, как всегда, изречёт истину, сосредоточилась на ней.
– Самые первые твари, это "пустыши". Только что заразившиеся неимунные. Тупые, медлительные, неуклюжие. Замена мозга грибницей даётся тяжело. Под действием этой грибницы... Точнее от действия выделяемых ею агентов, очень похожих на вирусы... ДНК и РНК человека, впрочем, и животного тоже, начинает изменяться. Следом за изменением генотипа, естественно, изменяется и фенотип... Например, удлиняется стопа. От этого заражённые передвигаются быстрее. Большая длина стопы разрешает совершать прыжки на большое расстояние. Отсюда и "прыгуны"... Потом формируется новый челюстной аппарат, приспособленный для эффективного разрывания плоти. И это уже "жруны"... Дальше - больше. Стопа продолжает изменяться, становясь очень похожей на птичью, обрастая роговыми пластинами. На первых порах, пока тварь не привыкла к новому способу передвижения, она несколько неуклюже топочет этими лапами. Отсюда - "топтуны".