Город смерти
Шрифт:
— Почему спасение Джебела от Корда?
В этом вопросе не было возражения, только этическое любопытство.
— Потому что он мне нравится, потому что он мне нужен, чтобы доставить меня в штаб-квартиру, к тому же мне было приятно, что я…
Она запнулась.
— Вы знаете, что это «я»?
Он покачал головой.
— Откуда вы пришли, Батчер? На какой планете вы родились?
Он пожал плечами.
— Голова, — сказал он спустя мгновение. — Сказали, что что-то не в порядке с головой.
— Кто?
— Доктора.
Голубой туман плыл между ними.
— Доктора на Титане? — продолжала спрашивать Ридра.
Батчер кивнул.
— Почему же тогда вас поместили в тюрьму, а не в госпиталь?
— Мозг не болен, сказали мне. Это вот рука, — он поднял левую руку, — убила четырех за три дня. Эта рука, — он поднял правую руку, — убила семерых. Разрушила четыре здания термитом. Нога, — он шлепнул себя по левой ноге, — пнула в голову охранника в телохронном банке. Там очень много денег, слишком много, чтобы унести. Унести можно было четыреста тысяч кредитов, немного.
— Вы ограбили банк Телохрона на четыреста тысяч кредитов?
— Три дня, одиннадцать человек, четыре здания: все за четыреста тысяч кредитов… Но Титан, — лицо его дернулось. — Там было совсем невесело.
— Я слышала. Как долго они не могли вас поймать?
— Шесть месяцев.
Ридра свистнула.
— Снимаю перед вами шляпу, раз вы смогли продержаться так долго после ограбления банка. И вы обладаете достаточными знаниями, чтобы выполнить сложное кесарево сечение и извлечь плод живым. В этой голове что-то имеется.
— Доктора сказали, что мозг не глупый.
— Послушайте, мы с вами разговариваем и будем еще разговаривать. Но сначала я должна научить… — она запнулась, — научить ваш мозг еще кое-чему.
— Чему же?
— Насчет «вы» и «я». Вы слышите эти слова сотни раз в день. Разве вы никогда не задумывались, что они означают?
— Зачем? Большинство вещей понятно и без них.
— Давайте говорить не на том языке, с которым вы выросли.
— Нет.
— Почему же нет? Я хочу установить — знаком ли мне этот язык.
— Доктора сказали, что что-то не в порядке с мозгом.
— Но что же не в порядке?
— Афазия, алексия, амнезия.
— Да, это осложняет дело. — Она нахмурилась. — Это произошло до или после грабежа банка?
— До.
Ридра старалась привести в порядок то, что узнала.
— Что-то произошло с вами, в результате вы утратили память, способность говорить, читать, и первое, что вы сделали после этого — ограбили банк… Который именно?
— He-Pev-IY.
— А, небольшой, но однако… вы оставались на свободе шесть месяцев. Есть ли у вас какое-нибудь представление о том, кем вы были до утраты памяти?
Батчер пожал плечами.
— Я полагаю, были проверены все возможности, что вы работаете на кого-нибудь под гипнозом. Вы не знаете, на каком языке говорили до утраты памяти? Что ж ваши речевые образцы должны основываться на вашем прежнем языке, или вы узнали бы о «я» и «вы», просто услышав новое слово.
— Почему эти звуки должны означать что-нибудь?
— Потому что вы задаете вопрос, на который я не могу ответить, если вы не понимаете значение этих слов.
— Нет. — Недовольство исказило его голос. — Нет. Существует ответ. Слова ответа должны быть простыми и все.
— Батчер, существуют определенные идеи, обозначаемые словами, если вы не знаете слова, вы не можете знать идеи. А если у вас нет идеи, то нет и ответа.
— Слово «вы» трижды, так? Все еще ничего нелепого, значит «вы» не имеет значения.
Ридра вздохнула.
— Это потому, что я использовала слово фактически, по обычаю, без опоры на его реальный смысл… как речевой оборот. Послушайте, я задала вам вопрос, на который вы не смогли ответить.
Батчер нахмурился.
— Понимаете, вы можете уловить смысл этих слов. Вдумайтесь в то, что я говорю. Лучший способ изучить язык — слушать его. Так слушайте. Когда вы, — Ридра указала на него, — говорили мне, — она указала на себя. — «Зная, какие корабли уничтожить, и корабли уничтожены.» Теперь «идти вниз по Языку Дракона», вы дважды ударили кулаком, — она коснулась его левой руки, — в грудь. Она поднесла его руку к груди, кожа под ее ладонью была прохладной и ровной. — Кулак пытался сказать что-то… А если бы вы использовали слово «я», вам не нужно было бы ударять себя в грудь. Вы хотели сказать вот что: «Вы знаете, какие корабли нужно уничтожить, и я их уничтожил. Вы хотите идти вниз по Языку Дракона, и я поведу „Тарик“ вниз по Языку Дракона».
Батчер нахмурился опять.
— Да, кулак что-то говорит.
— Разве вы не видите, что иногда вы хотите что-то сказать, но не имеете идеи и слова, обозначающего эту идею. Вначале было слово. Пока что-то не названо, оно не существует. А существование этого необходимо мозгу, иначе вы не били бы себя в грудь или не ударяли бы кулаком в ладонь. Мозг жаждет этого слова — позвольте мне научить вас ему.
Его лицо нахмурилось еще сильнее.
Теперь туман между ними рассеялся. И в сверкающей звездами тьме двигалось что-то непрочное и мерцающее.
Они достигли выхода Чувствователей, выход пропускал волны, по частоте близкие к видимому свету.
— Вот, — сказал Батчер. — Вот чужой корабль.
— Он с Крибиа-IV, — сказала Ридра. — Они дружественны Союзу.
Батчер был удивлен тем, что она узнала корабль.
— Очень странный корабль.
— Забавно выглядит, верно?
— Джебел не знает, откуда корабль?
Он покачал головой.
— Я их не видела с детства. Мы доставляли делегатов с Крибии во Двор Внешних Миров. Моя мать была там переводчицей. — Ридра оперлась на перила и смотрела на корабль. — И не подумаешь: что такое неуклюжее сооружение может быть способно совершать полеты в стасисе. Но оно летает…
— У них есть слово «я»?
— Фактически у них три формы этого слова. Я-ниже температуры в 60 градусов, я-между температурами в 60 градусов и 93 градуса, я-свыше девяноста трех.
Батчер выглядел удивленным.
— Это связано с их процессом воспроизводства, — объяснила Ридра. — Когда температура ниже шестидесяти градусов, они стерильны. Совокупляться они могут при температуре между шестьюдесятью и девяносто тремя градусами, но зачать их могут лишь при температуре выше девяносто трех градусов.