Город страшных снов
Шрифт:
— От окон отойти! — завопил он, и сам скрылся в глубине квартиры.
Егерь понимал, что Обрез смастерил-таки взрывное устройство, но высота дома позволяла ему не бояться последствий, поэтому он лишь прищурился и продолжил наблюдать.
Взрыв получился самый настоящий, хотя от самодельной бомбы Егерь ожидал лишь скоротечного яркого пламени. От грохота заложило уши, здание содрогнулось.
Вспышка едва не ослепила его, но Егерь успел заметить, что часть тварей отвалилась от стены и рухнула вниз.
— Обрезкин,
— Есть! — радостно заорал Обрез, высовываясь из окна и стараясь рассмотреть наверху приятеля. — И не только такие! Лучше есть!
Рядом показался Брага, подпалил еще один сверток.
— Все от окон!
Новый взрыв отправил еще нескольких тварей вниз. Под стеной дома теперь мерцала огромная тускнеющая россыпь желтых искр. На пятом этаже повернули большой факел, чтобы он сильнее разгорелся, и в его свете стало видно, что ситуация улучшилась, хотя множество черных пятен до сих пор и продолжали висеть на стене…
Ощущение, что его протягивают сквозь сложенную вдвое шелковую простыню, пришло внезапно. Егерь охнул, ощутив, как под ногами стало вдруг очень скользко, взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, и рухнул на спину.
Поморгал, оглушенный падением, и начал подниматься.
Как это бывало и раньше, сила трения пропала буквально на секунду. И теперь все снова было, как обычно. Но кратковременный катаклизм привел к тому, что в почти потухших кострах часть недогоревших веток оказалась на углях, и площадка перед домом снова оказалась подсвечена. А на стене больше не было ни одной твари: все они попадали вниз.
Где-то в глубине дома отчаянно матерился Обрез. Видимо, тоже чувствительно приложился и, к тому же, растревожил рану.
Егерь расслышал и голос отца Тихона. Похоже, что весь контингент лазарета все-таки выбрался на передовую.
— Поджигай, — скомандовал Обрез.
Тревожно загудело, и по стенам на темные фигуры хлынуло пламя. Густая жидкость стекала вниз множеством огненных ручейков, падала крупными каплями, с веселым жужжанием летела брызгами и прилипала ко всему, на что попадала. Вскоре все пространство внизу покрылось огненными пятнами.
— Прочь от окон! — орал Брага.
— Да снизойдет кара небесная на бесовские отродия! — громко прочел приговор отец Тихон.
Тихие шлепки возвестили, что вниз льют что-то густое, похожее на кисель. И это что-то тут же вспыхивало, не оставляя рядом с домом ни малейшего пятачка свободного от огня пространства.
Как зачарованный, Егерь смотрел на огромное огненное поле, по которому в полной тишине метались пылающие черные фигуры. Вот одна из них высоко подпрыгнула, словно пытаясь взлететь, да и рассыпалась комками желтого света. Вслед за ней начали лопаться другие…
Вскоре на медленно затухающей площадке перед домом не было заметно ни малейшего движения. Если какие-то
Егерь шумно выдохнул. Ничего толком не делая во время самого штурма, он ощущал себя абсолютно вымотанным.
Они выстояли.
Выстояли…
Поднявшийся на крышу Романыч, обнаружил Егеря сидящим на краю крыши свесив ноги. Молодой глава общины смотрел на звезды.
— Всем отдыхать на местах, — велел Егерь, не опуская головы и не дожидаясь вопроса Романыча. — Выставить часовых — пусть смотрят, слушают и, если что, жгут факелы. Обреза и отца Тихона в лазарет. Пусть Док их долечивает, а с героическими делами и напалмом завтра разберемся.
— Всё понял, — коротко ответил Романыч. — Тем более, что многое уже так и сделано. Иди спать.
— Тут останусь, — устало покачал головой Егерь. — Меня общий приказ тоже касается. Если что — сразу буду на месте. Только одеяло бы мне…
— Часовых выставлю и принесу, — пообещал Романыч и ушел вниз.
Егерь лег, ощущая спиной и затылком твердое покрытие крыши. Над головой, как и несколько миллиардов лет до этого, равнодушно светили сотни тысяч звезд. В подкравшейся тишине с пруда отчетливо слышался плеск волн.
Егерь закрыл глаза и заснул.
На этот раз без страшных снов, ведь они уже случились.
Наяву…
7
Егерь впервые встречал рассвет на крыше дома. Хотя на сон ушло всего несколько часов, он не только выспался, но и чувствовал себя бодрее, чем обычно. Открыв глаза и обнаружив над собой темно-красное утреннее небо, он услышал, как на соседней крыше лязгнул затворной рамой автомата часовой. Егерь отбросил в сторону одеяло, встал, потянулся, сделал несколько резких движений, пытаясь согреться. На улице было холодно.
— Стой! — крикнул часовой. — Стой, говорю!
— Зови главного, — донесся снизу смутно знакомый голос.
Егерь подал сигнал часовому, что, мол, слышал. И пошел вниз.
Отыскав Романыча, он растолкал его, попутно разбудил спящего в этой же комнате Брагу и велел по-тихому поднимать общину.
— Если не ошибаюсь, к нам снова прибыл Уралобург, — пояснил он сонным товарищам. — И на этот раз с начальником покрупнее. Как бы чего не вышло.
— Один не ходи, — хмуро сказал Романыч, щурясь спросонья. — Сейчас охрану организую, стрелков на крыши подниму.
— Хорошо. Пока мы разговоры разговариваем, особых проблем, скорее всего, не возникнет. Но, на всякий случай, ухо держите востро, — велел Егерь и вышел.
Как и в прошлый раз, делегация Уралобурга остановилась перед баррикадой на улице. Только теперь людей было значительно больше, а старшим пожаловал сам координатор Стас. Ему уже успели притащить из какого-то дома кресло.