Город Тьмы и Дождя
Шрифт:
Кисти рук скрывались в длинных рукавах, наружу торчали только два револьверных ствола каких-то совершенно эпических габаритов. В общем первая же ассоциация, приходившая на ум при виде громилы, исчерпывалась одним словом - танк.
– Это не ваша территория и не ваше дело, - продолжил второй член маленькой команды. Точнее вторая, поскольку это была женщина. Ощущение дежа-вю у Постникова усилилось. Женщина была не то, чтобы маленькой или миниатюрной... лучше всего ей подошло бы определение 'компактная'. В сравнении с бронированным от пяток до макушки напарником она казалась почти обнаженной - в обтягивающем комбинезоне наподобие мотоциклетного, кирпично-красного цвета, с широкими черными полосами на сгибах, поясе и у шеи. Девушка качнула головой, увенчанной
Девушка казалась очень мирной, совершенно не воинственной. Однако мирное впечатление немного смазывал длинноствольный пистолет в ее руке, похожий на 'люгер' времен Первой мировой с неестественно длинным магазином в рукояти.
– Уходите, не создавая угрозы гражданским, - очень по-военному посоветовала рыжая со спокойной властностью. Как человек, привыкший, что его слова имеют вес и очень внимательно оцениваются всеми окружающими.
– В противном случае нам придется смириться с риском для граждан и перейти к процедуре задержания.
Женщина протянула вперед левую руку, и в воздухе развернулась голограмма - золотой символ рубля, а по обе стороны от него буквы поменьше - 'Ф' плюс 'И'.
'Финансовая инспекция...'
Постников слышал о них. Да и кто не слышал об арбитрах?..
Перестройка системы госуправления после большой войны сопровождалась в том числе неиллюзорным правовым бардаком. Принцип 'кто смел, тот и съел' воплощался во всей красе. И фининспекторы свое отхватили по максимуму. Согласно старой, не применявшейся с шестидесятых годов оговорке, документы, утвержденные в Министерстве юстиции, обретали силу закона. Пользуясь этим служба финансовой инспекции очень быстро наштамповала нужные акты и оперативно, буквально в один заход, провела их утверждение. Таким образом создалась фактически самостоятельная подзаконная система, идущая в лучшем случае параллельно с нормами и кодексами, утвержденными Верховным Советом СССР.
Само по себе это было не уникально, в восьмидесятых и начале девяностых случались куда более занимательные вещи. Однако советские налоговики не только обеспечили себе формальные привилегии, но и быстро, очень эффективно вписались в систему нарождающихся трестов. А затем дали второе дыхание институту 'внесудебного урегулирования' и арбитров. Тех самых, которые 'при принятии решений руководствуются не только правовыми предписаниями, но и экономической целесообразностью'. По сути арбитры совместили функции аудита, взыскания, третейского судьи, а также - по необходимости и кошельку заказчика - жесткой наемной силы. Так у агентов капиталистических синдикатов появился мощный конкурент в виде социалистических арбитров. Арбитров было меньше и работали они главным образом внутри страны, но за ними стояло больше ресурсов и тень государства, пусть ослабленного эрозией власти. А обычные наемники были против инспекторов как пионерское звено против секретариата ЦК. Так что сравниться с финансовой службой СССР могли разве что структуры, выросшие на телах организаций вроде ЦРУ.
С практической точки зрения появление в клубе арбитров означало, что возможно Постников еще немного поживет. 'Лоли' встретили равного противника. По меньшей мере равного.
Все было сказано, и лишние слова оказались ни к чему. Три вооруженные девочки не советовались и даже не переглядывались. Действуя как единое целое, они двинулись вперед и в стороны, расходясь трехзвенной цепью. Теперь лоли походили не на касаток, а скорее на крокодилов, движущихся с подчеркнутой медлительностью и осторожностью. Готовых в любой миг сорваться в стремительный атакующий бросок. Отступать и отказываться от груза наемники явно не собирались.
Беззвучно шевеля губами, Постников перехватил пистолет в правую руку - он лежал на левом
– Не вздумай, идиот.
Бесплотный голос ударил в череп, отдаваясь в затылке. Алексей вздрогнул. Кто-то - скорее всего новые участники - перехватил радиоволну дентофона и вышел на прямую связь. Голос
показался женским, скорее всего то была рыжая арбитресса.
– Притихни мышью, - посоветовал голос.
Шкафообразный мужик в плаще остался недвижим, только чуть приподнял руки. Теперь револьверы смотрели не строго вниз, а под углом градусов в сорок к изрядно побитому и потрескавшемуся зеркальному полу. Рыжая чуть сместилась к его правому плечу, почти скрывшись из поля зрения Постникова. Почему арбитры ничего не делают, Алексей не понимал. Их просто окружали с трех сторон, а инспекторы словно чего-то ждали.
Подмоги?..
Все началось очень быстро, и большая часть действия случилась прежде, чем Постников осознал увиденное. Так что для пришельца все происходящее выглядело как вспышка звука и действия. Словно фейерверк - яркий и зрелищный, сотканный из множества мелких огоньков, рассматривать которые по отдельности нет никакой возможности. А вот для профессионала действия сторон были понятны и математически точны.
Девочки напали разом, по незаметной команде - рывком в сторону и вперед, сбивая возможный прицел, стреляя в движении. Громила атаковал центральную лолиту, выстрелил сразу с двух рук, одновременно с тем рыжая скользнула ему за спину, приседая и выглядывая из-под правой руки стрелка. Пламя жахнуло из револьверных стволов, как из гаубиц, едва ли не на полметра, отдача шатнула даже плащеносца, в котором было вместе с броней центнера полтора. Здоровяк не попал, да и не пытался. Он работал командно и задачей для впечатляющего залпа было не столько сразить конкретного врага, сколько замедлить, ошеломить. Поэтому он стрелял не в лолиту, а по обе стороны от нее. Девчонка присела, нажимая на спуск, полосуя длинной очередью крупную фигуру револьверщика и прозевала короткое, неслышимое на фоне револьверного грома тявканье пистолета арбитрессы.
'Люгер' метнул фиксированную очередь в три патрона - экспансивная пуля типа 'паучок', бронебойная и снова 'паучок'. Лоля схватила все три. Последняя задела щеку и выбила все зубы с правой стороны, вторая - бронебойная - прошла у основания шеи без видимого результата. А вот начинаюший очередь 'паучок' разнес плечевой сустав вдребезги. 'Паучки' действовали немного по иному принципу, нежели 'актинии' - попав в тело они не дробились на сегменты, а разделялись по продольным швам крест-накрест почти до самого донца пули. Получившийся четырехлепестковый снарядик и в самом деле походил на паучка. И эффект от нормального попадания был весьма впечатляющим. Руку не оторвало только благодаря тонким нитям каркасного хрома, внедренным под кожу.
Раненая лолита пошатнулась, отступая на твердых, негнущихся ногах, разом утратив пластику и точность движений прирожденного хищника. Поврежденная рука безвольно болталась на соединительных кабелях и остатках каркаса, автомат остался в левой. Ужасающая рана на лице сделала девочку похожей на злобного клоуна с кровавым оскалом. Пять-семь секунд, и она оправилась бы - скрытые в теле медикаментозные кассеты уже выбросили в кровь адский коктейль из обезболивающих препаратов и 'разгонщиков', а электроника перекрыла основные кровеносные сосуды, снизив кровопотерю до условно приемлемого уровня. Но этих секунд арбитры ей не дали.
Рыжая двигалась, как метроном, она выглядывала из-за корпуса напарника - вправо-влево - стреляя в двух оставшихся противников. Темп в ущерб точности - не стремясь попасть, но опять вынуждая постоянно двигаться, не позволяя как следует прицелиться. Ее напарник принимал на себя вражеский огонь, словно настоящий танк - 'актинии' вязли в многослойной броне, словно камешки в омуте. Еще один сдвоенный залп из револьверов, и лолита, что без руки, свалилась на пол, убитая на месте. Центральная позиция нападавших была выбита.