Город твоих снов
Шрифт:
– Ее зовут Лада, – строго перебил Миха, – и она пока не заслуживает такого тона.
– Да?! – продолжала Сандра иронизировать. – Ладушки, ладушки... Интересно, у нее наверное не пустые, а полные мечты, правда?
– Припредержи язычок! – уже нервничал отец. – Ты себе много стала позволять.
– Мечты – полные карманы денег, мечты – соленые огурцы... – все говорила она, словно не в силах была остановить свое возмущение. Ее чувства неслись, как на скором поезде, прямо в гулкий тоннель разочарования.
Отец с дочерью мчались через весь город
«Как странно, – думала она, когда электричка несла их в другой конец города, к самому вкусному, по словам отца, ужину, – чужой человек порою ближе, чем родной... Старик совсем с дуба рухнул и говорит какую-то чушь.» Неожиданно в голову ей пришла одна идея, почти что умопомрачающая и несбыточная, – отыскать Катерину.
ГЛАВА 12. МИНУС НА МИНУС – ПЛЮС
Лада была похожа на сову. Ее строгие брови и пронизывающий, будто хищный взгляд Сандре не понравились сразу, как только она встретила их с отцом на пороге свиду очень роскошного дома. Это был двухэтажный белокаменный котедж. Лада улыбнулась и взяла руку Сандры в свои маленькие пухлые ладони. Она была небольшого роста, светленькая и казалась скорее домохозяйкой или нянькой, чем женой Михи Светикова.
Сандра дивилась. У отца на счету было столько красивых, длинноногих женщин, что Лада среди них оказалась необъяснимым исключением.
– Я очень рада с тобой познакомиться, – сказала Лада своим тихим, но приглушенным голосом, так же похожим на «угу-гу» совы.
– Вот, – неловко себя чувствуя, ответила Сандра, – папа сказал, что я теперь буду жить с вами.
– Хорошо, ужин еще не остыл, – говорила она, уходя на кухню. – Проголодались, наверное.
Миха пошел за женой, что-то живо ей сказал, и они рассмеялись.
– Сань! Ты там адаптируйся как-нибудь, – крикнул он из кухни.
– Здорово, я в отстое, – заключила Сандра.
Внутри нее колыхалась безнадежная степь одиночества. И вообще, состояние было таким, будто из горной местности она переселилась на равнину, где атмосфера не завораживала дух, но была пресыщена всякими ленивыми пищевыми запахами. Саня впервые в жизни заскучала.
В доме было светло, пушисто. Правда, было невдомек, к чему эти многочисленные аккуратно убранные комнаты. И Сандра со страхом подумала, что, кроме них, здесь будут жить другие члены семьи. В голове не укладывалось, как можно жить с абсолютно чужими людьми. Единственным спасением от всей этой болотной тины был телефон, словно символ того, что прежний, свободный и радостный мир еще не окончательно потерян. Сандра решила немедленно позвонить тете, но в этот момент ее позвали к столу.
– Сань, уже учеба на носу, – предупредительно сказал Миха. – Ты думаешь о школе?
– Если хочешь, мы завтра же отправимся на поиски, – добавила Лада.
Сандра молча ковырялась в тарелке, делая вид, будто всей душой занята поеданием рагу.
– На какие поиски? – спросила она, когда почувствовала, что отец и Лада с удивлением на нее смотрят.
– Какой-нибудь подходящей для тебя школы, – отозвалась Лада.
– Интересно, для меня должна быть какая-то особенная школа? – придирчиво говорила Сандра.
Лада растерянно взглянула на мужа, а тот, в свою очередь, сурово глянул на дочь.
– Тебе не нравится рагу? – пролепетала Лада.
– Ивините, я вообще не могу есть, – хмуро ответила Сандра, вставая из-за стола. – Лучше покажите, где мне спать.
– Сандра, сядь на место! – громко приказал Миха. Он говорил так лишь в крайних случаях и то, лишь когда был невероятно зол.
– Нет-нет, пусть, она, наверное, очень устала... – пыталась Лада встать на сторону падчерицы.
– Вы! – в слезах воскликнула Саня. – Вы, Лада, лучше помолчите, а я вот потявкаю, как дворняжка! Ведь так, папа, такой ты меня будешь считать! Куда ты, туда я. Скажешь дать лапу, дам, а скажешь знать место, так, пожалуйста, пойду в конуру!
– Сандра, прекрати, – уже скрежетал он зубами.
– Девочка, как ты разговариваешь с отцом! – поразилась Лада.
– Конечно, – вытерев слезы, Сандра стала иронизировать, – такие слова не для маленьких ушей. Но я не хочу жить в этом дворце, и я ненавижу рагу!
– Вон отсюда! Иди спать! – в первый раз заорал Миха на любимую дочь.
Сандра резко вышла из гостиной, затем вбежала по лестнице на второй этаж и, обнаружив самую маленькую комнату, с дрожью и невыносимой печалью ото всех заперлась. Тем временем Миха хотел догнать ее и, обняв, попросить прощения. Но Лада остановила его:
– Ты что, всю жизнь будешь бегать за ней?
– Она права – я был с ней груб, – грустно и хрипловато ответил он.
– А по-моему, она не похожа на аленький цветочек, – будто обиженно заключила Лада.
Ночь, влажная и свежая, была к тому же бессонной. Хорошо, что Сандру оставили в покое, хотя бы на это священное время суток. Она, не раздеваясь, легла на отвратительно мягкую кровать, но тут же встала и подошла к окну. На подоконнике Сандра просидела полночи. Окно выходило на центральную улицу, где под дождем резко и в одном направлении метались огни глазастых фар. В какой-то миг ей захотелось вылезти из окна и по водосточной трубе спуститься на улицу. Но куда она могла идти? «Равнодушием объят холодный город мой», – вдруг вспомнила она, и сердце, словно песчинка, затерялось в море ее невидимых и, наверное, никем не понятых слез...
В мыслях Сандра конструировала свою завтрашнюю жизнь, и чувства, подобно клею, скрепляли ее намерения. Эти мысли о завтрашнем дне были чем-то новым, еще пару месяцев назад совсем не нужным явлением в ее жизни. Не то чтобы Сандра была избалована, напротив, она о многом сожалела, особенно о том, что ее старик превращался в обычного папашу.
Полночи проведя на подоконнике в безрадостных размышлениях, она сделала вывод, что попросит приюта у тети до тех пор, пока не найдет Катерину.