Город у моря
Шрифт:
«Если не все местные жители могут найти работу, то что же станет с нами? Ведь мы приезжие, да и специалисты не очень опытные. И родные наши остались далеко, и Полевой, и Коломеец, и Панченко… Некому помочь нам будет в случае чего!» – раздумывал я, и все беспокойнее становилось от таких мыслей.
– А жить вы где нацелились, хлопцы? – спросил извозчик.
– Да не знаем еще… – протянул Бобырь.
– А вы сюда на практику или насовсем? – с видимым интересом спросил извозчик.
– Если примут, то надолго, – пояснил
– Так слушайте, молодые! – заявил извозчик торжественно. – Я имею для вас квартиру. Сказка! Волшебные грезы! Городской парк по соседству, целое лето музыка играет. Если на крышу вылезти, можно кино бесплатно смотреть каждый четверг. У моей тетушки. Верное слово! Да и море рядом.
– Нам квартира не нужна. Нам бы только комнату одну, – сказал я недоверчиво.
– А почему ты, Василь, не хочешь квартиру? – спросил Саша. – Если две маленькие комнатки, то…
– Да! А может, тебе еще рояль туда притащить и гостиную отдельную, как у графа Потоцкого? – накинулся Петро на Бобыря. – Хочешь квартиру – подыскивай ее сам, а мы с Василем в одной комнате поселимся. Правда, Василь?
– Ясное дело! – буркнул я, понимая, что нам бы на одну комнату денег наскрести, а не то что на две.
– Вот у тетушки моей и будет для вас комната, – охотно согласился Володя. – Тетушка у меня очень симпатичная. Одна в целом доме живет. Сына ее махновцы зарубили, а она…
– А тетушка примет нас?
– Отчего же? Порекомендую – значит, все. Уж лучше вы будете жить, чем нэпманы какие. Приедут сюда, на море, жир спускать, да еще хрюкают: «Второй этаж, высоковато, сердце болит!» Хлопот с ними не оберешься. А вы будете тетке моей в самый раз.
– У вашей тетушки, выходит, собственный двухэтажный дом? – спросил я.
– Ага! Двухэтажный, – как ни в чем не бывало признался Володька. – Только мебели нет – это плохо. Но вам что? Вы люди молодые. Купите себе на первое время тропическую мебель – разные там ящики из-под апельсинов. Это недалеко… Н-но, Султан! – И с этими словами извозчик повернул налево.
Линейка съехала с мостовой и мягко покатилась по пыльной узенькой улочке.
Только этого еще недоставало: у частной домовладелицы жить! В ее собственном двухэтажном доме!
С каждой минутой я все больше мрачнел. Зачем только мы связались с этим веселым, не в меру разговорчивым извозчиком!
Но когда линейка круто остановилась на тихой приморской улице, залитой лужами недавнего дождя, и мы, разминая ноги, нерешительно спрыгнули на влажную песчаную землю и когда Володька познакомил нас со своей тетушкой – худой бабусей в длинной юбке, выяснилось, что у нее совсем пролетарский вид.
Тетушку звали Агния Трофимовна Седоволосая, она была повязана простым, в черную горошинку, бумазейным платком.
Она вышла к нам на улицу с блестящим заступом в руках – этим заступом «буржуйка» сама перекапывала в огороде грядки.
– Вот, тетя, квартирантов тебе привез. Прошу любить и жаловать! – сказал весело Володька, щелкая длинным кнутом.
СТРАХИ МИНОВАЛИ
«Двухэтажным собственным домом» оказалась на самом деле маленькая, крытая желтоватой черепицей хатка, стоящая в глубине засаженного цветами дворика. Дальше, за хаткой, виднелись деревья городского сада и голубая раковина для оркестра.
Полутемная кухонька да выбеленная известкой чистенькая спальня с дверью, выходящей прямо в сени, – вот, собственно говоря, и был весь первый этаж «шикарного особняка».
Прямо из сеней, заставленных корзинами, дубовыми кадками и кухонной утварью, тянулась наверх довольно скрипучая и крутая лесенка без всяких перил. Казалось, она ведет на чердак.
Когда мы взбирались по этой лесенке вслед за хозяйкой, думалось, что вот-вот две косые балки, поддерживающие ступеньки, рухнут и мы впятером покатимся вниз, на всякую рухлядь.
Верхняя – и единственная – комнатка второго этажа нам сразу понравилась. Давненько, видимо, ее переделали из самого обыкновенного чердака, потолок был косой, и оконная рама выходила прямо на крышу.
Володька поставил в угол кнут и ловко, по-хозяйски, отщелкнул задвижки. Он с треском распахнул маленькое запыленное окошечко.
– Сюда вылезайте – и экран видать, как из первого ряда, даже еще лучше. На прошлой неделе я здесь «Лесного зверя» смотрел. Никакой давки, бесплатно все, и ветерок продувает! Где еще такое удобство получите? – сказал Володя.
И впрямь из окна хорошо виднелся белый холст киноэкрана в городском саду. Я высунулся в окошечко подальше, увидел под собой весь скат крыши, соседний сад за плетнем и еще дальше, за линией железной дороги, – море.
Извозчик не соврал: самое настоящее, довольно грязное у берегов, Азовское море бушевало в какой-нибудь сотне шагов от хатки Агнии Трофимовны. Мне были отлично видны из окошечка белые гребешки волн. На них покачивался в бухте рыбачий баркас с голой и высокой мачтой.
Старушка хозяйка с опасением следила, как мы разглядывали ее комнатку. Чувствовалось, что она сдаст ее охотно, и Саша Бобырь вел себя поэтому как заправский квартирант. Где он только этому научился – не знаю.
Саша расхаживал важно по рассохшемуся полу, совал свой вздернутый нос в каждую щелку, открыл неизвестно зачем дверцу дымохода от низенькой печурки. Увидев на дверной притолоке накопченный восковой свечкой в пасхальную ночь крест, Бобырь сурово провел по нему пальцем и под конец глянул вниз: отсюда, сверху, сбегающая круто лестница казалась еще опаснее.
– А почему перил нет? – спросил Саша сурово. – Здесь ночью, когда темно, спросонья себе голову можно сломать.
– У меня внизу лампадка всю ночь горит, – услужливо сказала старушка.