Город в кулаке
Шрифт:
— Все, поехали, — коротко распорядился он.
Горшаков переглянулся с Левинсоном. Пожал плечами. Что было на уме у Кулагина, определить не представлялось возможным. Вершинский слегка отступил в сторону, пропуская Леонида в салон «девятки».
1992 год. Ресторан «Седьмое чудо света» Киллеры
— Б?ольшая часть дворов уже с нами, — Кулагин потер гладко выбритый подбородок и взял в руку рюмку. — А ну-ка, сложи в уме…
Горшаков поспешно проглотил насаженный на вилку кусок зажаренной на
— Лебедь, Крученый, Протас, Жженый, Бекетов, Палец, Иванов, Федул, Мамонт, Испанец, Сохин. Весь Заводской район… Короче, б?ольшая часть.
Кулагин не стал пить. Он вернул рюмку на прежнее место:
— Большая. Но не все.
— Да, есть несогласные. По моим подсчетам, пятнадцать против. И Нес в том числе, — многозначительно добавил Горшаков после паузы.
— Ну, и что будем делать? Ваши предложения.
Леонид обвел взглядом присутствующих, хотя у него заранее был готов собственный ответ на поставленный вопрос. По большому счету, Кулагин не нуждался в советах. Но опытный стратег должен был оставаться стратегом при любых обстоятельствах.
— Да забить на них! — начал Горшаков. — Ну, двоим-троим бошки поотрывать, а остальные сами прибегут. Нормальные же деньги… Они, дураки, не понимают, что мы все только выиграем от этого.
— А вы что скажете? — раскуривая сигарету, Кулагин обратился к сидящим напротив него Вершинскому и Левинсону.
Анатолий хотел что-то сказать, но так как рот у него в этот момент был полон закуски, он вытянул большой палец руки и характерным жестом провел им под подбородком.
— Порезать всех. К чертовой матери! — высказался и за себя, и за товарища Левинсон, разводя руки в стороны. — Они же думают, что коалиция заберет у них больше, чем они приобретут. Так, Леня? Так… Или, как говорит Артем, надо просто забить на них. И делать свое дело.
— Но как его делать, если кто-то потянет в одну сторону, кто-то в другую? — возмутился Кулагин. — Мне надо, чтобы в коалицию вошли все без исключения. Только тогда мы сможем взять под свой контроль промышленников. В любой самый неподходящий момент несогласные могут заявить о себе. Или все вместе, или никак! Раскол хуже, чем разрозненные группировки. Если мы оставим это просто так сейчас, то завтра они нам перережут глотки, а все, что мы наработали, пойдет в их карманы. Они мгновенно организуют крышу над нашими объектами.
— Ничего мы тут мирными переговорами не добьемся. Не надо ни с кем церемониться. Дались они! Пару человек проучить. — Вершинский насадил на вилку очередной кусок мяса.
Горшаков потянулся к графину с водкой и разлил ее по рюмкам.
— А ты думаешь, эта мелкая шантрапа не решится шмальнуть нас?
— То, что среди отколовшихся найдутся желающие нас убрать, не сомневаюсь. Не Шумский, так кто-то другой. Плевать на них. Мне неинтересно, что думают они… Мне надо объединить дворы. — Кулагин потянулся за рюмкой и поднял ее над столом.
Горшаков повторил его жест.
— Давайте! За дело!
Вершинский и Левинсон охотно присоединились. Все четверо дружно чокнулись
— После того как прозвучала идея создания коалиции, все, кто не с нами, наши враги. А те, кто поддержал нас, будут под пристальным вниманием наших врагов. Теперь ни одному из нас нет дороги назад. Мы позарились на большой куш. Это не понравится многим. Но мне на их мнение — с высокой колокольни! Либо мы насильно присоединяем несогласных к коалиции, либо мы их убираем.
— У тебя есть конкретная идея? — Горшаков отстранился от стола, завершив трапезу, и с сухим щелчком раскрыл заветный серебряный портсигар с аккуратно уложенными в нем штакетинами анаши.
— Тех, кто не согласен, будем просто убивать, — ответил Кулагин. — Я так решил. Надо ликвидировать каждого, кто попрет против коалиции. Мы не дадим им покоя. Они будут пытаться отколоть от нас несколько групп и переманить под свою опеку. Я считаю, что надо создавать группу ликвидаторов. И решать вопрос кардинально. Иначе уже завтра мы рискуем остаться ни с чем. — Кулагин опустил ложку в тарелку и посмотрел на Горшакова.
— Ты прав. Только зачем нам палево, Леонид? Группу! Надо двоих стоящих профессионалов, и все. Покатит. А уж если появится группа, они будут… ну, как бы штабные. Мазитов и Копнин, например. Они знают свое дело. Надо поручать это Мазитову. А если понадобится кто-то еще, они уже все организуют сами.
Кулагин отправил в рот последнюю ложку супа и отставил тарелку в сторону.
— Ладно. Двое так двое, — сказал он. — Мазитов и Копнин. Больше никто не нужен. Решено. А чтобы не начался разброд, надо, чтобы они начали работу завтра же. Иначе мы упустим момент. Нас перестанут уважать. Когда ты сможешь достать Мазитова?
— Могу хоть сейчас. Позвоню, и через пятнадцать минут будет. У него хата в соседнем доме. А Копнин у него всегда трется.
— Давай, тащи его сюда и скажи, чтоб шевелил поршнями. Водка стынет.
Горшаков встал, надвинул на переносицу темные очки и направился в холл.
— Несогласных пятнадцать-двадцать человек, Леня. Ты хочешь, чтобы Мазитов пришил всех одновременно? — спросил Вершинский.
— Думаю, что этого не понадобится. — Кулагин достал сигареты и закурил. — Две-три головы для начала. Остальные поймут, что ошибались, сразу, как только первые две-три группировки останутся без главарей. Остальные сами прибегут. Убрать одного — это еще ничего не значит.
— Меня удивляет, на что они рассчитывают, — заговорил Левинсон, лениво потягивая пиво из высокого бокала. — В одиночку теперь ничего не сделаешь. Ни одного крупного промышленника не удержишь. Тебя просто раздавят, как таракана. Ладно эта мелкая дворовая шантрапа, но на что Шумский надеется?
Кулагин затушил недокуренную сигарету и тут же принялся за второю.
— Если он так делает, у него наверняка далекоидущие планы. Ты не сомневайся… — парировал Вершинский.
Кулагин не дал ему договорить.