Город в песках
Шрифт:
— Эта крыша, вероятно, все, что осталось от здания Ур-Нинмара, — продолжал Ганс. — А теперь взгляните на это!
Под четко различимой линией кладки я заметила кое-где на штукатурке стены темные, ясно видимые пятна.
— Как вы думаете, от чего эти пятна?
— Не знаю, — ответила я. Затем, подумав, прибавила наугад: — Может быть, это следы пожара?
— Не «может быть», а наверняка, — ответил он. — Это говорит о том, что ниже находится слой Билаламы, а под ним слой Кирикири. — Он показал при этом на другой, четко обозначенный дверной проем у основания стены.
Я попыталась вдуматься в смысл его слов, но так ничего и не поняла. Мне пришла в голову спасительная мысль, что самое время вести Джона домой пить чай, и я высказала ее. Ганс и Сетон рассмеялись и пошли обратно, пробираясь сквозь кучи щебня к другому зданию.
В первый вечер с раскопок поступило немного находок, Я пошла в комнату, где их регистрировала Рэчел, и села возле нее, чтобы посмотреть, как это делается — ведь Ганс сказал, что в разгар раскопок этим делом придется заниматься двум человекам. У Рэчел имелась объемистая регистрационная книга с двойными листами, проложенными копиркой, как это бывает в книжках для накладных, причем каждый верхний листок имел перфорированный край на случай, если его надо будет вырвать. Это очень удобно: летом, когда публикуются результаты, вместо громоздкой книги, достаточно прихватить в Лондон лишь верхние страницы.
Когда я вошла, Рэчел регистрировала глиняную статуэтку человечка в остроконечной шапке со сплющенными глиняными шариками вместо глаз. В руках он держал неизвестного зверька.
— Наверное, какое-то божество или жрец, — сказала она. Затем она измерила фигурку небольшим кронциркулем и занесла результаты в книгу — 6,3 на 6,1 сантиметра. Потом Рэчел прочла надпись Сетона на крышке коробки, в которой фигурка была доставлена с раскопок.
— 17O-30 — это двор здания Сетона, — пояснила Рэчел, вписывая данные о находке в различные графы. Потом она взяла следующий предмет — маленького глиняного зверька.
— O30 — это, конечно, квадрат: вся территория раскопок разбита на квадраты, на одной стороне которых поставлены буквы, на другой — цифры; этот двор — семнадцатое помещение, очищенное в данном квадрате. Прикрепите, пожалуйста, этикетку к статуэтке. Она пойдет под номером Ac. 32/1, что означает: первый предмет, найденный в Асмаре за сезон 1932 года.
Я заготовила этикетку и повесила ее на шею статуэтке.
У Рэчел была приятная манера выслушивать элементарные вопросы и отвечать на них, не давая вам при этом почувствовать ваше невежество. Я сочла момент подходящим для выяснения некоторых вещей.
— Рэчел, — начала я, измеряя для нее маленького зверька (кстати, его размеры были 3,2 на 3 сантиметра), — со слов Ганса я сегодня поняла, что там видны следы пожара. Следовательно, ниже находится слой Билаламы, а под ним слой Кирикири. Откуда ему известны имена людей, ведь там нет никаких надписей? И при чем тут пожар?
— Немало исторических фактов известно нам из текстов, — ответила она, — поэтому в процессе раскопок некоторых зданий он сопоставляет то, что видит, с тем, что он ужа знает. Нередко надпись на кирпиче или еще где-нибудь является доказательством того, что он на верном пути. Но некоторые развалины настолько хаотичны, что названия, которые мы даем отдельным слоям, весьма спорны. Мы рассуждаем примерно так: это, должно быть, до Дадуши, поскольку из надписей на кирпичах нам известно, что над ним находится до Ибалбела, а из текстов мы знаем, что Дадуша был отцом Ибалбела.
— Понятно, — сказала я и поднесла красно-бурую бусину изящной продолговатой формы к висячей лампе над скамьей. Бусина заискрилась и обрела цвет старого бургундского.
— Это карнеол, — сказала Рэчел. — Как он красив, не правда ли?
— Да, очень красив, — ответила я, возвращая бусину, — но как же насчет пожара?
Она засмеялась.
— Хорошо, вернемся немного назад. Вам известно, что Эшнунна находилась в зависимости от царей Третьей династии Ура. Но примерно в 2000 году до н. э. цари Ура были свергнуты эламитами. Последним царем Ура был Ибисин, а до него правил Гимилсин (Шусин); их современники — правители Эшнунны Улушуилия и его отец Итурия — признавали обоих царей своими владыками. Но самое интересное, что вскоре после падения Ура здесь появился правитель со странным именем Кирикири. Это говорит о том, что сам он, возможно, выходец из горных районов Элама. По-видимому, Эшнунна в надежде обрести независимость восстала против Ура и помогла эламитам разрушить его, но попала под иго нового иноземного властелина. Или же, может быть, Эшнунна была вполне лояльной по отношению к Уру, боролась на его стороне, а Кирикири был одним из победоносных эламитских военачальников, и Эшнунна досталась ему при разделе добычи. Нам известно, что его сын Билалама тоже правил здесь; мы также знаем, что после него вновь вспыхнула борьба — теперь за освобождение Шумера от господства эламитов, в ходе которой была разрушена большая часть Эшнунны.
— Она сгорела?
— Да, — ответила Рэчел, — следы огня видны повсюду на развалинах дворца. Вероятно, это был колоссальный пожар, если его целью было уничтожение всего города. Следы пожара находятся именно гам, где они должны быть, судя по тексту, так как строительный ярус над ними по всем признакам относится к эпохе Ур-Нинмара, а он, как нам известно, вступил на престол сразу же после освобождения Эшнунны от эламитского господства.
Мне вспомнилась стена со следами пожара, на которую я смотрела так бездумно, ровный ряд опорных камней над ней…
— А те правители, что царствовали после пожара, были независимыми? — спросила я.
— Да, — ответила Рэчел, — Ур был побежден, а эламиты были изгнаны; лет двести Эшнунна оставалась независимым городом-государством, а затем, насколько нам известно, Хаммурапи положил конец ее существованию.
Рэчел закрыла журнал; мы расставили по полкам все находки, затем направились к двери и погасили свет.
— Рэчел, а кому принадлежало здание рядом с дворцом, которое они считают храмом? Имеются ли на этот счет какие-либо сведения?
— К нему приложили руку несколько правителей, но здание начали строить, вероятно, еще до появления самого раннего дворца. Однако по какой-то неизвестной нам причине оно осталось незаконченным; у нас нет на этот счет никаких точных данных, вроде кирпичей с надписями. Возможно, мы так никогда и не узнаем, кто строил его.
Вернувшись в свою комнату я попыталась разобраться во всем этом. Я была заинтригована и взволнована. Рэчел сказала: «Возможно, мы никогда не узнаем, кто его строил», и отвращения, порожденного неприглядным видом раскопок, как не бывало. Достаточно оказалось Рэчел, Гансу и Сетону хоть в общих чертах объяснить мне смысл всего происходящего и познакомить с двумя подходами к решению проблем археологии — на основе изучения письменных источников и путем интерпретации археологических находок. Таким образом, работа Джейка служила отправной точкой для деятельности Сетона, а Сетон заполнял своими находками пробелы в сухой схеме, содержавшейся в текстах. Позднее мне предстояло узнать, что пыльные развалины Тель-Асмара поведают нам много нового не только о своей истории или истории всего Шумера, но и значительно расширят наши представления обо всем древнем мире. Если бы наши раскопки не преследовали иных целей, кроме подтверждения и некоторого пополнения уже известных скудных фактов из истории Эшнунны, огромные затраты сил и средств вряд ли можно было бы, считать оправданными.
Глава пятая
В напряженном труде прошел месяц. Я постепенно включилась в ритм работы, но еще не во всем хорошо разбиралась. Сетон был уверен, что добрался до самого раннего периода, до слоя, где находились остатки здания, расположенного рядом с дворцом. Толстые стены больше не встречались, а ниже рабочие-шергати обнаруживали лишь фрагменты случайных построек или нетронутую почву.
Тем временем на холме Джейк с Хэлом удаляли верхние слои, рыли траншеи и шахты. Весь холм вырос в результате последовательного напластования древних строений. В то время как древние правители располагали средствами и рабочей силой, чтобы полностью выровнять площадь бывшего дворца, прежде чем строить на его месте новый, их подданные не могли себе этого позволить. По мере того как дома в черте города разрушались или сносились, поверхностный слой лишь слегка разравнивался и новые дома воздвигались на развалинах старых. Шли века, и в результате систематического напластования древних строений уровень города все повышался, пока не вырос целый холм. В дальнейшем новые дома возводились уже на склонах холма, вследствие чего Джейк и Хэл столкнулись с удивительным явлением: здания более позднего периода нередко оказывались гораздо ниже, чем постройки более раннего периода — в центре холма.