Город в песках
Шрифт:
Мы отыскали страницу 251 и перестали издеваться. На этот раз иллюстрация занимала всю страницу, и на ней был изумительный горельеф с изображением крылатого быка, обнаруженный несколькими годами ранее в Хорсабаде, во дворце Саргона II. Этих быков было два, каждый весил около сорока тонн и имел в высоту шестнадцать футов. Они стояли по бокам у входа в тронный зал. По-видимому, Гордон обнаружил новый вход во дворец, украшенный такими же огромными изображениями этих животных. Что же, это действительно необыкновенная находка! И Гордон совершенно прав, стремясь пока сохранить ее втайне. Через несколько дней пришла первая пачка фотографий, освещающих первоначальные этапы раскопок.
Украшенная тюрбаном верхняя часть головы быка с бородатым человеческим лицом и кудрями была всего на несколько футов ниже современного уровня земли. Гордон снял лишь несколько футов верхнего слоя, и из-под земли появилась голова быка. Он, казалось, благожелательно улыбался, радуясь тому, что ему удалось вырваться на волю после столь длительного пребывания под землей. На некоторых снимках я заметила на земле траву и даже — неужели это возможно? — цветы! Хорсабад расположен примерно в двухстах милях к северу от нас, и мы скоро туда поедем!
Но только через три недели мы сумели уехать из Тель-Асмара, а на следующее утро я забыла о цветах. Всю ночь дул сильный ветер и у меня под окном гнулось и скрипело маленькое деревцо, не давая мне покоя. Но когда я шла на завтрак, небо было безоблачным, солнце светило ярко, над двором же и южным крылом дома повисло продолговатое облако желтой пыли, какого я никогда еще не видела. Прежде чем войти в столовую, я прошла к фасаду дома, чтобы поглядеть, что происходит снаружи, и в ужасе остановилась: желтая завеса заволокла все вокруг. На юге верхняя часть облака все больше закрывала голубое небо, протягивая тонкие пальцы к солнцу.
Встревоженная не на шутку, я вошла в столовую, окна которой выходили во двор, и сразу почувствовала, что все настроены мрачно. Пока мы завтракали, в комнате стемнело. Я выглянула из окна во двор и увидела, что яркий дневной свет померк и комнаты, расположенные напротив нашей, вырисовывались в мрачном свете, как во время затмения.
— Эти бури почти всегда приносят дождь, — сказала тоном утешения Рэчел и удалилась в комнату для хранения древностей. Я же пошла в контору и в течение нескольких минут наблюдала оттуда, как небо постепенно темнело и из желтого становилось темно-янтарным. Я включила электричество, но работать было трудно. Снаружи раздавался непрерывный звук, напоминавший дробь барабана: это ветер в безудержном порыве яростно атаковал все преграды на своем пути: временами он с громким завыванием устремлялся в узкий проход за дверью конторы и со свистом врывался в соседний двор. Он приносил с собой песок, который забивался под дверь и деже проникал сквозь металлические рамы плотно закрытых окон. Вся комната постепенно заполнялась песком, и в ней становилось все темнее. Я смела щеткой пыль с электрической лампочки на письменном столе, но свет все равно еле-еле пробивался сквозь густую пелену пыли. Я обернулась назад и посмотрела в окно. Небо теперь стало темно-коричневым, и я едва различила очертания комнат, расположенных напротив.
Мне стало страшно. Я решила захватить работу и отправиться а комнату, где хранятся древности. «То помещение лучше защищено, прежде всего там двойная дверь», — внушала я себе. Но — что греха таить — я отлично сознавала, что просто искала общества. Но стоило мне повернуть ручку, как дверь с шумом распахнулась и на меня обрушилась туча колючего песка. Мне с трудом удалось выйти и закрыть за собой дверь. Меня буквально понесло в соседний двор. В комнате для древностей было значительно спокойнее, но очень темно. Рэчел, раскрасневшаяся и озабоченная, сидела за работой. «Что это, у меня пошаливают нервы или действительно становится все труднее дышать?» — подумала я через некоторое время.
— Я не припомню другой такой сильной бури, — сказала Рэчел. — У меня иногда даже повышается температура. Давайте-ка повяжем рты платками.
Мы так и сделали; затем уселись рядом и принялись за работу, то и дело поглядывая в окно. Часам к десяти исчезли дома, небо и земля — за окном воцарился сплошной, унылый, зловещий мрак. Мне представился наш дом таким, каким мы видели его при возвращении с прогулок верхом: крохотная игрушка коричневого цвета на фоне огромных облаков, жалкая песчинка, затерявшаяся в беснующемся мраке пустыни.
Мы прекратили работу. Через некоторое время наружная дверь раскрылась и с шумом захлопнулась. В комнату вошел Ганс. Его нос и рот были повязаны мокрым шарфом, который он, войдя в комнату, сдвинул на шею.
— Отвратительно, — сказал он хриплым голосом, покашливая. — Бесполезно пытаться работать. Я сказал повару, чтобы он поскорее приготовил нам что-нибудь поесть и накрыл на стол в кладовке — она защищена лучше других комнат. А после еды давайте разойдемся по своим комнатам и ляжем. В будущем году нам придется или закончить работы раньше, или же запастись противогазами. Мне это дело совсем не нравится!
Повязав большую часть лица носовыми платками, мы с трудом пробрались следом за ним через заднюю дверь в кухню, а оттуда в кладовку. Старик-повар вместе с курдом Абдуллой завесили кухонное окно мокрыми тряпками и кое-как втиснули в маленькую кладовку стол и стулья. Один за другим вошли все остальные; со слезящимися глазами и повязанными грязными шарфами лицами они походили на шайку бандитов после налета. Мы почти не разговаривали, ели тоже мало. Но нас несколько ободряло то, что мы вместе и сидим между шкафов, заставленных банками с консервированными фруктами, вареньем, сосисками, морковью и бутылками с майонезом, томатным соком и пикулями. Ногами мы упирались в огромные плетеные корзины с яйцами. Ганс отыскал на полке у себя за спиной несколько бутылок вина, которые остались с рождества, и предложил их распить. Момент казался ему подходящим. Снаружи бушевала черная буря, а мы сидели здесь, и все откладывали ужасное путешествие через двор в свои комнаты.
Наконец все разошлись. Я еле добралась до комнаты. За утро под дверь нанесло массу песка, и он скрипел под ногами. Я легла на кровать, забралась под покрывало, натянула его себе на голову и пыталась взять себя в руки. У меня болела грудь и лихорадочно билось сердце. Затем на меня, к счастью, нашло пьяное лихорадочное оцепенение, и до конца дня я пребывала в каком-то полузабытьи.
Вдруг мне показалось, что кто-то стучится в дверь. Или это в окно? Я медленно поднялась, зажгла лампу и прохрипела: «Войдите». Никто не входил. Но стук продолжался все настойчивее и громче. Я взглянула на часы: уже одиннадцатый час! Странно! Посмотрев в окно, что выходило в пустыню, я увидела, как по стеклу, обгоняя друг друга, бежали темные струйки. В мгновенье ока я оказалась у двери и распахнула ее настежь; потом в радостном возбуждении побежала через крытый проход во двор. Дождь лил как из ведра, и на меня обрушились потоки грязи. Он только начался и, падая сквозь завесу из песка, увлекал его за собой на землю. Забрызганная грязью, я укрылась под навесом крыльца и жадно вдыхала воздух, который становился все чище. Сквозь мглу и дождь начали просвечивать бесформенные пятна янтарного цвета. Это были освещенные окна по другую сторону двора. И вдруг весь двор отчетливо всплыл перед глазами, словно вам наконец удалось поймать расплывшееся изображение в фокус полевого бинокля; окна приняли прежнюю форму светящихся прямоугольников, а на их ярком фоне четко вырисовывались опорные столбы навеса над проходом. Начали раскрываться двери, и загорались все новые огоньки, а на улицу высыпали другие обитатели дома, стремившиеся вдохнуть полной грудью первые струи свежего воздуха.
Пыль осела, но дождь все лил, Я распахнула оба окна, чтобы проветрить комнату, и легла в постель, не обращая внимания на царивший вокруг беспорядок, огрубевшую кожу и больное горло. Важно только одно: весь этот кошмар остался позади! И никакая музыка не может сравниться со звуком дождя!
На следующий день рабочие, как на настоящих раскопках, расчищали наш дом мотыгами, а мальчишки уносили в корзинах тонны мокрого песка. У южной наружной стены образовалась целая дюна высотой с наши комнаты; затем она распалась, и все дворы завалило кучами песка. Постепенно рабочие добрались до уровня земли. Из комнат вынесли всю мебель; приходилось вынимать все ящики и вытряхивать из них песок.