Город заклинателей дождя
Шрифт:
Доказательства! Конечно, они у него были. Взять хоть «Пачакутек», который после их ночного приземления в окрестностях Шпандау был спрятан в стогу сена. Кроме нескольких доверенных лиц Гумбольдта, никто понятия не имел о его существовании. Неужели он выдаст воздушное судно только ради того, чтобы эти ученые сухари из академии и университета принимали его всерьез?
– Доказательства налицо, - проговорил Гумбольдт, шагнув вперед.
– Не могли бы вы уделить несколько ваших бесценных минут этой фотопластине? Она отснята в декабре прошлого года в том регионе Анд, который мне довелось посетить, и однозначно подтверждает, что летательные аппараты, о
Трое профессоров несколько заколебались, прежде чем взять в руки фотографическую пластину. Они поворачивали ее под разными углами, дышали на нее, протирали платками, исследовали детали при помощи увеличительных стекол. Наконец, когда напряжение в зале достигло апогея, они выпрямились и уставились друг на друга. Старшего из них, казалось, вот-вот хватит удар: он вытаращил глаза, побагровел и широко распахнул рот.
«Ну, наконец-то, - подумал Оскар.
– Сейчас они принесут извинения, и Гумбольдт будет со всеми полагающимися почестями избран членом академии, что, на самом деле давно следовало бы сделать».
Вместо этого раздался блеющий смешок. Старец даже затряс головой, и двум другим ученым мужам пришлось поддержать его под руки, чтобы он не сполз с кресла на пол.
– Господин Донхаузер, - наконец вымолвил он, все еще задыхаясь, и протянул Гумбольдту его пластину.
– Вы, я вижу, готовы действовать всеми правдами и неправдами… - старец вытер слезы, скопившиеся в уголках глаз.
– Вашему упорству можно позавидовать. Но столь убогая подделка… нет, я не ожидал, что вы на такое способны. Такую работу в состоянии выполнить любой гравер по меди не только в Берлине, но и в отдаленном захолустье!
– Пластина аутентична, господа, и вы это знаете не хуже меня. Ее просто немыслимо подделать.
– Немыслима только ваша мошенническая изобретательность, господин Донхаузер. Я полагаю, вы действительно побыли в Южной Америке. Продемонстрированные нам костюмы и сувениры в самом деле похожи на те, что можно купить в любой туземной лавчонке в Перу или Чили. Но ваши домыслы о Небесном городе… Это не выдерживает никакой критики. Достаточно одного взгляда на ваших спутников и свидетелей - мальчишку, девочку и чернокожую прислугу.
– Профессор шумно высморкался.
– И знаете, что я вам скажу? Я думаю, вам с вашими способностями самое место на ярмарке. Такие люди пользуются большим спросом у содержателей тамошних балаганов.
Гумбольдт приблизился к старику, взял из его рук пластину, бережно обернул ее тканью и спрятал во внутренний карман сюртука.
– Из ваших слов я делаю вывод, что вы не поддержите мой проект введения в университете такой дисциплины, как воздухоплавательная техника?
Оскар был ошеломлен. Несмотря на все оскорбления, ученый казался совершенно невозмутимым.
– Как вы сказали?
– Старик, казалось, успокоился.
– Я думаю, вы меня отлично поняли.
– Не поддержим ли мы?.. Нет, черт подери! Конечно, нет. Воздухоплавательная техника? Это забава для фантазеров и мошенников. Для ветреных людей, прошу прощения за невольный каламбур.
– Лицо маститого старца вновь начало багроветь.
– Я полагаю, вы просто забыли, где находитесь. Если каждому заезжему фокуснику мы начнем выделять деньги на его дешевые фокусы, это достойное учреждение в два счета обанкротится, господин Донхаузер. Вы находитесь в храме науки! А теперь убирайтесь отсюда вместе со своей дешевой фальшивкой и нелепыми идеями!
Старец поднялся на своих тонких ножках и махнул служителю, чтобы тот вывел докладчика из зала. Служитель направился к Гумбольду и энергично взял ученого за плечо.
– Не смейте прикасаться ко мне!
– внезапно прогремел голос Гумбольдта, в одно мгновение ставший могучим и раскатистым, словно заговорил сам Господь.
Служитель испуганно отшатнулся - ни один человек на его памяти не говорил так громко и грозно.
На лицах членов ученого совета отразилась паника. Председательствующий старец стал цвета свечного воска. Он подался назад, его колени подкосились, и профессор мешком плюхнулся в кресло.
– Вы еще пожалеете об этом, - продолжал греметь ученый, бросая уничтожающие взгляды на перепуганных профессоров.
– И запомните: в этот день начинается новая эра. Эра, в которой вам, робкие и убогие мозги, нет места!
Он развернулся, прихватил свои тезисы и покинул подиум.
Оскар растерялся. Зал неожиданно превратился в сущий ад. Публика вскакивала с мест, жестикулировала, металась в проходах. Крики, проклятия и хохот наполняли воздух. Ничего подобного это почтенное научное учреждение не знало со времен своего основания. Сбежались служители и принялись теснить публику по направлению к выходу. Толпа подхватила Оскара и увлекла за собой. Он едва успел схватить за руки Элизу и Шарлотту, иначе наверняка потерял бы обеих в толчее. Наконец людской поток выплеснул всех троих на широкие мраморные ступени перед главным входом в музей, и только тогда они смогли вздохнуть свободно.
Прошло несколько минут, прежде чем им удалось отыскать Гумбольдта. Он стоял возле площадки для экипажей, беседуя с тучным мужчиной с живыми темными глазами и усами, как у императора Вильгельма. Оба были всецело увлечены разговором.
Когда Элиза, Шарлотта и Оскар приблизились к ним, мужчина воскликнул, приподняв цилиндр:
– Вот и ваши спутники, господин Гумбольдт. Мое почтение!
Отвесив короткий поклон, он продолжал:
– А теперь прошу меня простить - важные дела. Однако не будем терять связь. В ближайшие дни я сделаю вам серьезное предложение.
Исследователь кивнул. Они обменялись рукопожатиями, мужчина сел в свою коляску и умчался. Гумбольдт уже собирался подозвать своего кучера, когда к ним бросился один из репортеров:
– Прошу прощения, господин фон Гумбольдт! Я - Фриц Фердинанд из «Берлинер Моргенпост». Могу ли я попросить вас позировать для фото? Я готовлю репортаж о сегодняшнем событии в музее.
– С удовольствием.
– Гумбольдт улыбнулся и облокотился о карету, приняв картинную позу. Репортер установил камеру, поднял палочку с магниевой смесью и крикнул: «Пожалуйста, не двигайтесь!» Блеснула яркая вспышка. Репортер закрыл объектив крышкой.
– А теперь еще раз вместе с вашими спутниками!
Элиза, Шарлотта и Оскар столпились вокруг ученого и уставились в объектив. Еще раз сверкнул магний, затем репортер собрал камеру.
– Благодарю вас, - произнес он, пожимая Гумбольдту руку.
– Через несколько дней я лично доставлю вам свежий номер и экземпляры фото, если не возражаете.
– Но только в том случае, если все будет написано так, как и было на самом деле, - заметил Гумбольдт.
– Вы не будете разочарованы, - рассмеялся репортер.
– Но, боюсь, господам из университета не слишком понравится.