Город заклинателей дождя
Шрифт:
Уолкрис хладнокровно извлекла меч из тела чудовища и нанесла еще один удар.
Гигантское насекомое захрипело, вздыбилось и рухнуло. По его телу прокатилась судорога - и Королева затихла.
Гумбольдт безмолвно обошел массивную голову чудовища, взглянул на отверстия трахей и, убедившись, что дыхание отсутствует, кивнул. Повелительница уку пача мертва.
Уолкрис стояла выпрямившись, опираясь на меч и тяжело дыша. Их взгляды встретились, и Карл Фридрих фон Гумбольдт склонился перед женщиной в глубоком поклоне.
Она лишь кивнула в ответ и
Вернув меч в ножны, Уолкрис принялась сматывать стальной тросик с клешни мертвого насекомого. Покончив с этим, она уже шагнула к Гумбольдту, когда позади нее что-то шевельнулось. Когтистая клешня приподнялась - последний рефлекс уже безжизненного тела - и рванулась к женщине. В следующую секунду она сомкнулась вокруг талии Уолкрис. Послышался неописуемо ужасный хруст.
– Нет!!!
– Гумбольдт услышал собственный голос словно издалека. Уронив факел, он бросился к ней.
Меч выпал из рук Уолкрис. Ее рот приоткрылся в беззвучном крике. Подоспевший ученый изо всех сил пытался разжать намертво стиснутую клешню, но та не поддавалась. Наконец с помощью воинов удалось развести ее зубцы на несколько сантиметров, после чего сведенные судорогой мышцы твари уступили. С зазубрин клешней прозрачными каплями продолжали стекать остатки яда.
Уолкрис в беспамятстве упала в объятья Гумбольдта. Лицо ее приобрело пепельный оттенок.
Почему, почему она на мгновение утратила бдительность? Всего один шаг вперед или в сторону - и Уолкрис осталась бы невредима. Он ли тому виной этот нелепый поклон?
Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы убедиться: ее раны смертельны. Одежда воительницы насквозь пропиталась кровью, дыхание поминутно прерывалось, пульс едва прослушивался. Если кто-либо и способен ей помочь, то это только Элиза!
Гумбольдт подхватил Уолкрис на руки и бросился ко входу в главный туннель, крикнув на ходу:
– За мной, бегом! Нужно убираться отсюда, пока не пожаловали «воины»! И не забудьте опрыскать одежду запахом насекомых!
Юпан перевел распоряжение своим людям, и ему не понадобилось повторять дважды. Вскоре все они мчались по тоннелю вслед за ученым. Лишь один из индейцев задержался, чтобы отрубить мечом коготь Королевы - в память о легендарной битве в недрах Нижнего мира.
Макс Пеппер следовал по пятам за Губольдтом.
– Могу ли я вам чем-нибудь помочь, сэр?
– Вы не могли бы понести мой арбалет и сумку с газовыми зарядами?
– Конечно!
Пеппер перехватил оружие ученого и тревожно спросил:
– Как вы думаете, она справится?
– Трудно сказать определенно, - ответил Гумбольдт.
– Раны очень глубоки. Есть переломы, и очень сложные. А о последствиях действия этого яда можно только гадать.
– Он помедлил и все-таки спросил: - Вы, как я догадываюсь, были близки с Уолкрис?
Редактор замялся.
– Уол - потрясающая женщина. Ничего подобного я в жизни не встречал. Хотя, признаюсь, бывали минуты, когда я с удовольствием сбросил бы ее с ближайшей скалы.
Гумбольдт кивнул.
– Можете поверить, я хорошо знаю, что вы имеете в виду…
За следующим поворотом ждали индейцы, успевшие их опередить. Юпан указал вперед и встревоженно произнес:
– Мой разведчик говорит, что главный тоннель заблокирован. Целая армия «воинов», они крайне возбуждены и агрессивны. Нападают на все, что движется, даже на своих сородичей. Запах больше не действует, мы не можем двигаться дальше.
– Очевидно, известие о смерти Королевы уже распространилось, - заметил Босуэлл.
– Теперь они хотят найти и наказать виновников.
– Будем пробиваться обходными путями, - заметил Гумбольдт. Его рука мгновенно нырнула во внутренний карман куртки.
– Но как?
– испуганно воскликнул Пеппер.
– Если мы углубимся в этот лабиринт, нам оттуда ни за что не выбраться. Там можно проблуждать до второго пришествия.
– Не беда. У нас есть нечто, что не даст нам заблудиться, - ученый вскинул руку. На его ладони лежал небольшой поблескивающий предмет. Выпуклость в форме глаза на его поверхности слегка подрагивала и время от времени поворачивалась вокруг оси.
К счастью, крохотный кусочек серого металла, на который постоянно указывал прибор, остался в одной из сумок на «Пачакутеке», а тот в эту минуту находился у входа в расселину.
52
Дождь прекратился. По небу еще неслись рваные клочья туч, но кое-где сквозь них уже пробивался ровный предвечерний свет.
Шарлотта неподвижно лежала на палубе. Глаза ее были закрыты, а лицо повернуто к небу. Платье и блуза девушки были покрыты грязью и местами разорваны, волосы спутаны, а кожу покрывали многочисленные ссадины и порезы.
При виде этого сердце у Оскара буквально сжималось. Он так надеялся спасти ее, но, кажется, не успел. И теперь все, что он мог сделать для нее, - сидеть рядом и держать девушку за руку. Рука Шарлотты была ужасно холодной и неподвижной, и от этого на его глаза наворачивались бессильные слезы.
– Ты совсем ничего не можешь сделать?
– снова и снова допытывал он Элизу.
– Мы опоздали?
Колдунья только пожимала плечами.
– Я сделала все, что могла, все испробовала, - отвечала она.
– Остальное зависит от самой Шарлотты. Я больше ничем не могу ей помочь.
Оскар закусил губу. Внезапно у него возникло непреодолимое желание поцеловать девушку. Ему было безразлично, смотрят ли на него и что при этом подумают. Чувство было невероятно сильным, сильнее любых его прежних переживаний.
Он наклонился и приник к губам Шарлотты. Мгновение длилось целую вечность. Губы девушки сначала были холодными и сухими, но потом ему показалось, что они немного потеплели. Потом он выпрямился и смахнул слезы.
И тут Шарлотта открыла глаза. Ее грудь дрогнула, а затем начала медленно подниматься и опускаться. Ноздри затрепетали. Рот приоткрылся, и она вдохнула живительный горный воздух.