Город, затерянный между мирами
Шрифт:
— Это и есть решение? — Кристина недоверчиво посмотрела на сосуд. К горлу подступила тошнота. Опять кровь.
— Да, когда я ходил в замок, чтобы поговорить с Демианом по поводу ночного происшествия с оборотнями, я встретил там твою знакомую Оксану.
— Так она жива? Все таки жива? Дракон не обманул.
— Да, очень интересная девушка, с характером. — Люциан улыбнулся. — Но мы нашли общий язык. Так вот, она для предстоящего ритуала пила кровь дракона. Когда я разговаривал с Оксаной, я понял, что никто из нас не испытывает неловкости. Ее не мучает страх. А меня не тяготит жажда. Я подумал, что и для тебя есть другое решение. Для нас есть другое решение.
Люциан посмотрел на нее, и Кристине показалось, что в его взгляде была теплота.
«Для нас есть решение!» — мысли зацепились за эту фразу. «Нет никаких нас, есть я и мое желание выжить, или все же есть? Если Оксана выпила кровь дракона, если она пошла на такой шаг, то и я
— Ты готова? — Люциан ждал ее решения. — Если да, тогда пей.
— Да, я готова. — Сделав глубокий вдох, ответила Кристина. Она откупорила пузырек и поднесла его к губам. В нос ударил уже знакомый металлический запах, желудок свело, захотелось отбросить противную склянку. Но она хотела жить, хотела сохранить себя. Девушка сделала глоток, позволяя густой жидкость скользнуть в горло. Слюна наполнила рот, тошнота подступила к горлу. Кристина часто задышала, прогоняя дурноту. Комната поплыла перед глазами. Предметы исказились, их очертания смазались, переплелись, свет больно бил по глазам, в ушах зашумело. Руки стали тяжелыми, словно были отлиты из металла. Странное тепло и онемение расползались от желудка по телу.
— Мне нехорошо. — Одними губами прошептала она.
— Тебе надо прилечь, все нормально, так должно быть. — Голос Люциана исказился, донесся откуда-то издалека, словно их разделяла стена. Девушка упала на кровать, и вампир помог ей принять более удобную позу. Его близость и прикосновения больше не беспокоили ее. Тело тонуло в странном густом сиропе, проваливалось в черноту. Моргать становилось невероятно трудно. Девушка закрыла глаза. Казалось, комната продолжала шевелиться. Ее сознание куда-то тянуло, обволакивало туманом. «Что это, я умираю!» — мелькнуло в голове прежде, чем она окончательно потонула во мраке.
Ей снились красочные сны. Они были настолько реальными, настолько осязаемыми, что, казалось, она не спала, а путешествовала по другим измерениям. Хотя, возможно, так оно и было. В этих снах она могла быть, кем угодно, делать все, что только пожелает. Одно сновидение перетекало в другое, а затем в третье. Тело было легким, почти невесомым. Больше не было слабости и боли, больше не было страхов.
Очередной сон перенес ее в привычную уже комнату. Помещение тонуло во мраке, свет был погашен, но все предметы отчетливо проступали, словно каждый из них излучал свое внутреннее свечение. Девушка, приподнялась, опираясь на локти, изучая окружающее ее пространство. Было прохладно, легкий ветерок залетал в приоткрытое окно, раздувая шторы. В комнате был кто-то еще. Темный силуэт сидел на самом краю кровати. Когда она зашевелилась, гость посмотрел на нее. Красные глаза сверкнули в темноте. Длинные белые волосы падали ему на плечи. Ночь сгладила его черты, сделала их размытыми и не такими резкими.
Это не мог быть Люциан, нет, скорее всего — это очередное наваждение. Кристине было совершенно не страшно. Она понимала, что все происходящее лишь игра ее подсознания. Во сне, было возможно все, даже то, что в реальности сложно себе представить. Ей стало интересно, сможет ли она управлять видением, сможет ли пустить его в другое русло. Кристина протянула руку и коснулась его лица. Провела пальцами по прохладной и гладкой коже. Ни отвращения, ни желание сбежать не возникло. Хороший сон. Комната мерцала и переливалась. Надо было спешить, сон мог закончиться в любое мгновение. Осмелев, девушка потянула его к себе. Нашла в темноте его губы. Поцелуй был таким настоящим, таким реальным. Но сегодня все сны были реальными. Запретное желание завладело ее сознанием. Было любопытно, какого это быть с ним, подпустить его к себе настолько близко, насколько это возможно. Кровь стучала в ушах, заглушая собой все прочие звуки. Она стала расстегивать его рубашку. Без страха коснулась пальцами поджарой жилистой груди. Втянула носом его запах, но ничего не почувствовала. Как жаль, ей хотелось, чтобы он чем-то пах. В его поцелуях не было прежней жадности и животного нетерпения, напротив, он бы очень осторожен и нежен. Но это сон, а во сне, все происходит не так, как в реальности. Позволь она ему подобное в обычной жизни, он непременно бы сорвался, и тут же впивался острыми клыками ей в шею. А здесь во сне, он ее целовал, и хотелось, чтобы эти поцелую не заканчивались. Как чудесно было быть свободной от всех рамок и ограничений. Длинные гибкие пальцы быстро расстегивали многочисленные крючки и застежки на ее одежде. Прохлада летней ночи остудила разгоряченную кожу, по телу побежали мурашки, но поцелуи и его руки быстро ее согрели. Да его руки теперь были теплыми и такими нежными. Разве руки чудовища могут быть такими? Сознание стало уплывать, темнота плясала перед глазами. «Нет, еще рано, нет! Не хочу в другой сон!» — пронеслось у нее в голове. И она вцепилась в происходящее, удержалась здесь, в этой реальности. Где она была с ним, и не боялась этого. Где ей было совершенно не стыдно
В этом сне, таком невероятном она шумно дышала в такт его движениям. Гладила руками гладкую кожу на его спине. Запускала пальцы в его длинные белые волосы. Целовала его губы, не боясь, что поцелуй будет последним. В этом сне, Кристина шептала ему на ухо, что он ее любимое чудовище. Различала в темноте, как при этих словах улыбка окрасила его губы. Она ощущала его внутри, ощущала все его порывистые движения. Ощущала на себе тяжесть мужского тела. Его тяжелое дыхание обжигало кожу. Ее тело сотрясалось от наслаждения, которое вряд ли было доступно в обычной земной жизни. Этот сон она досмотрела до конца, надеясь, что когда темнота заберет ее, перенесет в другое место и в другую фантазию, воспоминания о нем останутся с ней. И она будет хранить их, как самую большую свою тайну, и когда встретит его там, в реальности, то будет знать, какого это больше его не бояться.
***
Самир двигался абсолютно бесшумно, мягко ступая по булыжной дороге. Он был скрыт невидимым покровом, но любое неосторожное движение или громкий звук могли выдать его местоположение, но на более сложную магию было решено не тратить силы. Ночной город заворожил его. Сидя в изоляции долгие месяцы, маг даже предположить не мог, насколько соскучился по прикрасам обычной ночи. Он старался держаться в стороне от вампирского дома, и от шумных компаний оборотней, они могли почувствовать его присутствие. С одной рукой было очень непривычно. Все время казалось, что отсутствующая конечность есть, что она на месте. Самир чувствовал, как чешутся несуществующие более пальцы. Несколько раз он пытался воспользоваться потерянной рукой, и не сразу мог понять, почему она заканчивается, немного не доходя до локтя. Потеря тяготила его, но с ней можно было смириться, привыкнуть, пока есть жизнь, смириться можно со всем. А вот потеря Терны жгла его душу посильнее каленого железа. На самом деле он потерял ее дважды. Первый раз после нападения красного дракона. В той ситуации она выжила, но больше никогда не была прежней. Исчезла не только красота, хотя красота и не имела для Самира большого значения, пострадала сама ее суть, ее душа, и с этим смириться он уже не мог. Но во второй раз он потерял ее окончательно, потерял насовсем. У него даже не было ее тела. Не было ее могилы, чтобы прийти на нее и поговорить, хотя бы так, заведомо зная, что никто не ответит. Но до последнего надеясь, что все-таки услышит. Так что рука была не самой страшной потерей.
Сегодня он охотился на такманов. Пока ему не везло. Уже два раза он преследовал представителей ордена и два раза терпел неудачу, на улице было слишком оживленно, а привлекать к себе внимание Самир не хотел. Теперь он следил за мужчиной в длинном сером одеянии. Такман был сосредоточен. Шел быстро, не оборачиваясь и не смотря по сторонам. Самир следовал за ним, держась на небольшом расстоянии. Мужчина свернул в темный переулок и заспешил к одному из домов, в окнах которого горел тусклый еле различимый за плотными шторами свет. Больше никого поблизости не было. Самир затаил дыхание и ускорил шаг. Такман услышал его приближение и обернулся. Самир замер, боясь пошевелиться. Капюшон полностью скрывал лицо мужчины, поэтому невозможно было сказать, удивился ли он, когда никого не обнаружил или остался бесстрастным. Как только такман продолжил свой путь, значительно ускорив шаг, Самир поспешил следом, стараясь максимально сократить расстояние. Мужчина опять обернулся.
— Кто здесь? — хриплым голосом произнес он. Медлить больше было нельзя. Самир в два прыжка сократил разделяющее их расстояние и сбросил покров невидимости. Мужчина отшатнулся и, скорее всего, попытался бы сбежать или закричать, но боевой маг не дал ему такой возможности. Он схватил такмана за одежду единственной оставшейся у него рукой и как только пальцы коснулись ткани, он сразу же переместился назад, прямо к зеленому барьеру, отделяющую их обиталище от остального города. Здесь уже давно ожидал Орофен.
— Что ты делаешь! Отпусти! — прокричал такман, вырываясь. Капюшон упал с его головы, обнажая изуродованное шрамами лицо.
Самир ухватил свою жертву посильнее, но мужчина оказался крепким, он брыкался, отбивался руками, крутил головой, стараясь разбить магу лицо.
— Помогите! Маги что-то задумали! — громко прокричал он.
Орофен схватил его за голову одной рукой. Такман попытался его ударить, оттолкнуть от себя. Небольшие глаза мужчины вылезли из орбит, в них отразились озлобленность и страх. Губы искривил животный оскал, обнажая зубы и покрытые шрамами десны. Самир старался держать крепко и с трудом успевал уворачиваться от ударов. Да, сейчас ему очень не хватало второй руки.