Город зеркал. Том 2
Шрифт:
– Пластырь?
Тот кивнул.
– Все улажу.
– Это Пластырь, – сказал Майкл солдатам. – Ваш новый командир.
Солдаты непонимающе переглянулись.
– Вы, ребята, типа, преступники? – спросил один из них.
– Тебе сейчас не наплевать, честно?
– Давайте уже, – сказал Пластырь. – Будьте хорошими парнями и слушайте, что он вам сказал.
Солдаты вопросительно переглянулись и вылезли из кузова. Как только Пластырь и его помощники отодвинули барьер, Майкл дал газу и быстро поехал по дороге. Рэнд встретил их у ангара,
– На каком мы этапе? – спросил Майкл, вылезая из машины. – Док затопили?
– Есть проблема. Лора нашла еще один дефектный участок. Ржавчина по всему листу.
– Где?
– На носу по правому борту.
– Блин.
Майкл махнул рукой в сторону оставшихся пассажиров.
– Придумай, что с ними сделать.
– Где ты их взял?
– Подобрал по дороге.
– А это Домкрат? – спросил Рэнд.
Тот сидел, уткнувшись в ворот рубашки и что-то бормоча.
– Что с ним случилось?
– Не знаю, но вряд ли что-то хорошее, – ответил Майкл.
Рэнд помрачнел.
– Это правда насчет поселений? Все захвачены?
Майкл кивнул.
– Да, похоже, что так.
– Майкл, думаю, нам надо побольше людей на въезде, – перебил его Грир. – Через пару часов стемнеет.
– Рэнд, как насчет этого?
– Думаю, несколько человек сможем прислать. Ломбарди и таких, как он.
– Вы двое, – обратился Майкл к телеграфистам. – Пойдете со мной. А ты…
Он посмотрел на женщину.
– Что делать умеешь?
Женщина приподняла брови.
– Помимо этого.
Она на мгновение задумалась.
– Наверное, готовить немного.
– Немного лучше, чем ничего. Ты на работе.
Майкл быстро пошел по трапу на корабль. К носу корабля подвели кран, и у борта в люльках сидели шесть человек. У дальнего конца створки дока рабочие в сварочных масках и толстых перчатках вырезали куски из большого листа, на замену ржавой обшивке. Из-под дисков летели искры.
Лора стояла у рейлинга. Увидев Майкла, спустилась к нему.
– Извини, Майкл, – сказала она, перекрикивая визг пил. – Я знаю, что время неподходящее.
– Какого черта, Лора?
– Ты хочешь, чтобы он утонул? Утонет обязательно. Я такие вещи не пропускаю. Еще меня поблагодаришь.
Это была не просто задержка, а настоящая катастрофа. Пока корпус не герметичен, они не могут затопить док. Пока они не затопят док, они не смогут запустить двигатели. Только на то, чтобы затопить док, уйдет шесть часов.
– Как думаешь, сколько времени уйдет, чтобы их заменить? – спросил Майкл.
– Вырезать новые, снять старые, поставить на место, заклепать, приварить. Шестнадцать часов, минимум.
Спорить с ней смысла не было, это не тот вопрос, где допустима спешка. Майкл резко развернулся и пошел вдоль дока.
– Куда идешь? – крикнула вслед ему Лора.
– Долбаную сталь резать.
Время 17.30, солнце зайдет через три часа. Питер сделал все, что мог, на данный момент. Уже даже спать не хотелось, но надо было собраться с мыслями. Пока шел домой, думал о Джоке. Не то чтобы он чувствовал к нему какую-то привязанность, в свое время это был незрелый и противный юнец, из-за которого он сам едва не погиб. Может, от винтовки, что ему дали, толку не будет. Однако тот день на крыше, возможно, стал переломным в его жизни. Никогда не поздно начать с начала.
Охраны у дома не было.
Питер ринулся вверх по лестнице и вбежал в дом.
– Эми! – крикнул он.
Тишина.
– Я здесь.
Она сидела на кровати, аккуратно сложив руки на коленях и глядя на дверь.
– Ты в порядке? – спросил он.
Она посмотрела на него. Ее лицо изменилось. Она лишь меланхолично улыбнулась ему. Комнату наполнила странная тишина – не просто отсутствие звуков, но нечто большее, более пугающее.
– Да, я в порядке.
Она хлопнула по матрасу.
– Посиди со мной.
Питер сел рядом.
– Что такое? Что случилось?
Она взяла его за руку, не глядя ему в глаза. Питер ощутил, что она собирается что-то сказать ему.
– Когда я была в воде, то попала в одно место, – сказала она. – По крайней мере, мое сознание это сделало. Не знаю, смогу ли это правильно объяснить. Я так счастлива там была.
Он понял, что она хочет сказать.
– Ферма.
Ее глаза встретились с ним взглядом.
– Я там тоже бывал.
Как ни странно, он не чувствовал удивления. Эти слова должны были быть сказаны.
– Я играла на пианино.
– Да.
– И мы были вместе.
– Да. Были. Лишь мы одни.
Как хорошо сказать это, как хорошо произнести эти слова. Знать, что он не одинок, в конце концов, с этими его снами, что в них есть что-то реальное, хотя сложно сказать, что такое та реальность, лишь то, что она существует. Он существует. Эми существует. Ферма, то счастье, что они обрели там, существуют.
– Ты спрашивал меня сегодня утром, почему я пришла к тебе в Айове, – сказала Эми. – Я не сказала тебе правды. По крайней мере, всей.
Питер ждал.
– Когда ты изменяешься, тебе надо оставить себе что-то, какую-то память. То, что было тебе дороже всего. Во всей твоей жизни, лишь одно.
Она подняла взгляд.
– Я хотела оставить себе тебя.
Она плакала, крохотные, сверкающие, как алмазы, капли слез повисли на ее ресницах, будто капли росы на листьях.
– Питер, ты сделаешь то, что я попрошу?
Он кивнул.
– Поцелуй меня.
Он сделал это. Не поцеловал ее, а будто провалился в мир, состоящий из нее. Время замедлилось, остановилось, оно неспешно кружилось вокруг них, будто волны, обтекающие пирс. Он ощутил умиротворение. Его душа воспарила. Его сознание находилось одновременно в двух местах, в этом мире и в другом: в мире фермы, в мире за пределами пространства, за пределами времени, там, где пребывали лишь они двое.