Город Жемчуга

Трэвисс Карен

– Тебя гнетет мысль о смерти Дэвида Невилла? Шан покачала головой.

– Хотелось бы. Думаю, что больше я была опечалена смертью того безери,потому что она оказалась совершенно бессмысленной.

– Почему ты не попыталась спасти ребенка, точно так же как я спас тебя?

– В последнее время я только и думаю о том, что могла бы сделать и чего не сделала.

– С печалью сознаю, что тебе приходится принимать много больше решений, чем мне.

– Неправильная формулировка, - возразила Шан.
– Я не знала Дэвида. Реальным

испытанием стало бы принятие решение втом случае, если бы умирал кто-то, кто мне хорошо знаком, например, ты. Если ты ругаешь себя за то, что нарушил правила и инфицировал меня, сделай свой ход. Вот она - я.

Арас бросил последний критический взгляд на могилу, определяя, какого уровня совершенства он достиг. Ушел еще один человек. Их были сотни за эти годы. И сотни вес'хартоже ушли. Но никогда раньше он не испытывал ничего подобного. И тогда он задался вопросом: были ли это влиянием той части Шан, которая оказалась внем, или это просто результат воздействия времени и событий.

Он хотел думать о них как о нечто большем, чем элементе круговорота веществ в природе.

На этот раз он хотел, чтобы Шан Франкленд оказалась неправа.

Изменения стали происходить быстрее. Утром Шан получила еще одно доказательство этому. Проснувшись в безопасности в Константине, она смогла позволить себе нежиться только три секунды. Ее первой сознательной мыслью стало: какие изменения в этот раз произвел с'наататс ее телом.

Теперь она думала о нем как о живом существе. Она никогда не рассматривала его как сообщество бактерий или вирусов с общим названием «Болезнь». Тут не было ничего личного. Все строго, по-деловому. Причина и эффект, спрос и предложение. К тому же она не чувствовала себя больной и знала, что не существует никакого лекарственного средства on с'наатат,он целую вечность будетулуч-шать ее организм, оттачивая его до совершенства.

С'наататпеределывал ее под себя. Ее жизнь означала и его жизнь. Мысль об этом навевала горькие раздумья. Выходило так, что разум Шан - всего лишь придаток к сырьевому ресурсу, который будет сохранен, но не использован.

Шан вымыла лицо теплой водой, яростно растирая руками кожу, а потом принялась чистить зубы. Запищала шеба на комоде.

– Эдди, не мог бы ты подождать несколько секунд? Казалось, голос Эдди изменился, он перестал частить, звучал почти незнакомо.

– Где вы были?

– На луне, - ответила Шан.
– Говорю вполне серьезно. Меня вызывали в Ф'нару. Я хотела остаться, а правящие матри-архи любят беседовать с беженцами.

– Ого!

– Так чем я могу быть тебе полезна?

– Так теперь вы расцениваете свой статус? Вы считаете себя беженкой?

– Я не собираюсь возвращаться, только и всего. Что-нибудь еще тебя беспокоит?

– Не думаю, что вы полезли в бутылку из-за разночтений дела Парек. Вот и все.

Шан сплюнула пену в раковину и ополоснула рот.

– Продолжай.

– Вы не станете возражать, если я попытаюсь выяснить, какие вам были даны инструкции на подсознательном брифинге?

– Ты и так уже все знаешь. Я должна была удостовериться, что генный банк находится в безопасности и может быть доступен нашим потомкам.

– И все же: кто вам платит?

– То есть?

– Кто собирается заплатить вам за биотехнологии вес'хар ?Я могу поверить, что это какая-то корпорация, хотя вы стали бы для них чертовски удачной находкой. Так что, я думаю, вы работаете на правительство.

Потрясенная Шан молчала. Она была ошеломлена даже не тем фактом, что Эдди догадался, что она каким-то образом связана с технологиями вес'хар,а тем, что он решил, что она собирается торговать ими. Не было никакого смысла говорить с ним, проводя аналогии с операцией «Зеленая ярость». Он просто не понял ее. Она должна была сразу раскусить это.

– Что, черт побери, заставило тебя так подумать?
– наконец выдавила Шан.

– В Араса попал снаряд, а он встал как ни в чем не бывало. Вы быстро излечились, хотя находились при смерти. Я поговорил с министром исенджи о Мджате. Я могу сложить два и два, вы же знаете.

«Дерьмо! Полное дерьмо!» Кроме того, Эдди был во временном лагере, а она - здесь. Они не смогут захватить ни ее, ни Араса. Даже если попробуют… Шан надеялась, что у них ничего не выйдет.

Рано или поздно все тайное становится явным. И чем дольше оно остается тайным, тем больше вызывает подозрений.

– Думаю, Эдди, ты неправильно сложил два и два.

– А я так надеялся, что я прав. Ведь дела обстоят именно так, как я сказал, а, Шан?

– Ты даже понятия не имеешь, в чем тут дело. Знаю, как это выглядит со стороны, но ты и в самом деле не понимаешь, что тут происходит.

– Прямой ответ помог бы разобраться. На чьей вы стороне?

– Ты знаешь, какой потенциал будет имеет эта история?

– Тогда, выходит, я прав.

– Так вот: я не собираюсь ничего продавать. Ни за какую цену. Я знаю, что ты не поверишь моим словам, но по крайней мере прекратишь копать в эту сторону.

Связь оборвалась. Он перестанет копать. Она сказала журналисту то, что говорить вовсе не следовало.

Но это было все же лучше, чем сообщить ему правду.

Tayberriesдоходили до груди, разросшиеся по краям полей небольшими кучками, словно пунктирная линия, проведенная по периметру. Шан взяла секатор и начала срезать длинные стрелки, а потом, крепко придерживая кончиками пальцев, аккуратно отбрасывала их на тачку, стоявшую рядом. Это многократно повторяющееся действо успокаивало.

Каждый раз, когда она находила ягоду, пропущенную при сборе урожая, она съедала ее. Ягода лопалась во рту, сладкая и бархатистая… Шан и вообразить себе не могла более приятного времяпрепровождения. Она была полностью очарована ритмом этого действа. Когда подошла Кристина Хагель, Шан даже не услышала ее шагов.