Город Жемчуга
Шрифт:
Кекул, широко открыв глаза, уставился на нее. Аромат сандалового дерева, исходивший от него, чуть изменился. В нем появились цитрусовые оттенки.
– Гефес ,– только и сказал он.
– Как же мы сможем жить с вами бок о бок? Я думаю, этого никогда не случится.
– Он встал и отошел назад к своим горшкам и ножам. Несколько мгновений Шан и сказать-то ничего не могла. Арас нервно возился с паран джай.
– Мы тоже иногда говорим то, что думаем, - наконец нарушил тишину Арас.
– Я позабыл некоторые привычки своих соплеменников.
– Думаю, дипломатично будет не обратить никакого внимания на случившееся.
– Это моя вина. Я не подготовил тебя к этому должным образом.
– Не рассказал мне о правилах матриархата?
– Да.
– Я потратила половину своей жизни, пытаясь научиться держать рот закрытым… Можно считать это своего рода иронией.
Шан вернулась в свою комнату и стала ждать, когда же собрание матриархов соизволит вызвать ее. Она была именно вызвана, а не приглашена, и матриархов вовсе не интересовали ее взгляды на экономическое будущее Ф'нара.
Насколько жестким может оказаться их прессинг? Она уже прождала достаточно долго. Однако не существовало законников, которые могли заставить ее нервничать, заставить быстрее биться ее сердце. И то, что происходило сейчас, ничуть не отличалось от того, что случалось с Шан ранее. Наконец в дверях появился Арас.
– Они готовы, - объявил он.
Арас провел суперинтенданта по каменным коридорам. В потолке каждые несколько метров были проделаны окна, через которые вниз лился яркий свет. Пылинки танцевали в ярких солнечных лучах. Когда глаза Шан чуть привыкли к контрасту между светом и тенью, она заметила, что от главного коридора, по которому они двигались, влево и вправо отходили другие коридоры. И по-прежнему нигде не было ни одной двери. «Самое ужасное - ожидать, стоя под дверью», - подумала Шан. Да, она в самом деле ненавидела двери.
По мере того как они шли, Шан начала слышать голоса и странные звуки, словно кто-то царапал по фарфору. Не по стеклу, хотя все же скорее всего это было стекло… Вес'харбыли поистине мастера-стеклодувы. На мгновение Шан остановилась, взглянула на круглое окно в крыше и едва не взвизгнула, увидев массу вес'хар.Они словно лепестки цветка столпились вокруг окна, заглядывая внутрь.
– Дети, - объяснил Арас. Он взмахнул рукой, и вес'хартотчас исчезли.
– На самом деле я старался не афишировать наш визит… Мне жаль…
Наконец они достигли конца прохода, напоминающего туннель, и вошли восьмиугольный зал со стенами из полированного камня. Потрясающий контраст с проходами, больше напоминающими пчелиные соты, и с большими комнатами, разделенными на четыре части. Если предполагалось, что данное сооружение должно внушать почтение и страх, поскольку является правительственным учреждением, то неведомые архитекторы великолепно справились с этой задачей.
«Вспоминаю что-то подобное, - подумала Шан, - словно раньше я уже бывала тут».
Ей вспомнилось одно сооружение, построенное еще в девятнадцатом веке. Великолепное викторианское строение - здание суда, где обвиняемый содержался в камере до суда, чтобы в конце оказаться в сводчатом зале пугающей красоты. Судья восседал на очень высокой платформе в дальнем конце зала, жюри располагалось на резных скамьях по одну сторону от него, пресса - по другую. А подсудимого - жертву - выводили на арену. Тут сразу было видно, у кого кишка тонка. Но Шан сама никогда не испытывала подобных ощущений, только те, кого она арестовывала. А вот теперь она переживала то же, что и они.
Арас подвел ее к стене открывшегося им зала и вытянул длинный шест из связки, лежавшей в углу. Щелкнув переключателем, вес'харпревратил его в рамку.
– Садись, - приказал Арас, показав Шан, как она должна сделать: присесть и подсунуть рамку сзади, чтобы вес тела пришелся на нее, а не на ноги. Приспособление напомнило ей стул для медитаций, но, судя по всему, у вес'харколени были иного строения, чем у людей. Шан поерзала, чувствуя себя неловко. Если учесть, что ее ягодицы покоились на планке, берущей на себя большую часть ее веса, то можно было считать, что она сидит. Но она даже представить себе не могла, сколько сможет выдержать, находясь в таком положении. Ее с'наататне собирался перестраивать ее тело согласно стандартам вес'харскоймебели.
Шан огляделась. Больше всего ее волновали неудобства, которые она испытывала. В зале не было никаких столов, никаких поверхностей, за которыми можно работать стоя, хотя она ожидала именно этого. Потом она заметила мужчину-вес'хар, который обратил взор на стены, словно читая какое-то послание. С того места, где она сидела, она не могла видеть, что же именно привлекло внимание вес'хар.Сидя на ребре рамки, трудно было развернуться так, чтобы не упасть или не издать неприятный скрежещущий звук, поворачивая рамку на полированном полу. Тем временем вес'хариз кармана туники достал цилиндр, напоминающий большую авторучку, и вытянул его, сделав приблизительно в пятьдесят сантиметров длиной и сантиметров пятнадцать шириной, а потом свернул его треугольником, сделав еще один «табурет». Присев, он привычным движением подсунул под себя «треугольник». Когда он уселся, с легкостью балансируя на ребре «табурета», из пола поднялась плоская овальная поверхность. Наклонившись под небольшим углом, она застыла на оптимальной высоте, так что теперь вес'харс легкостью мог использовать ее как рабочий стол.
А потом вес'харнеожиданно переставил свой «стул» и уселся на «стол». Это действо поразило Шан, точно так же как огнестрельное оружие и фотоаппарат поразили дикарей на Земле. Кроме того, это напомнило Шан о том положении, которое человечество занимало теперь в мировой иерархии. Суперинтенданту пришлось опереться рукой о пол, чтобы не упасть и в то же время наблюдать за тем, что будет происходить дальше. Пол никак не отреагировал на ее прикосновение. Арас посмотрел на нее, но ничего не сказал.