Город женихов

Стеффен Сандра

Днем Клейту помогала забыться работа, но и это лекарство действовало все слабее. Забросив последнюю охапку сена на сеновал, он спустился вниз по деревянной приставной лестнице и едва не раздавил одного из котят Хейли. Котенок взвыл так, словно его обидели нарочно. Джейсон Такер взглянул на Клейта как-то странно и отошел в сторону. Последнюю неделю не он один сторонился Клейта, и Клейт тут ничего не мог поделать. Он не спал ночами, нервы его были натянуты до предела. Но ведь он был мужчиной, черт побери! Женатым мужчиной.

Этим ночевкам вчетвером

следовало положить конец. Имеет же он право остаться наедине с собственной женой?

— На сегодня хватит, — сказал он своему рыжеволосому помощнику. Такер перевел взгляд на дом и снова посмотрел на Клейта:

— Как скажешь, хозяин.

Вот именно, думал Клейт, входя через десять минут на крыльцо. Он хозяин. И значит, несет ответственность за хозяйство. Он отец Хейли. И значит, он устанавливает правила в доме. Повесив шляпу на крюк за дверью, Клейт уже знал, каким будет первое новое правило: все дети и все собаки переселяются в другую комнату.

Клейт зашел в ванную, чтобы умыться, а когда вышел, то услышал голоса, доносившиеся с другого конца дома. Стараясь не наступать на наиболее скрипучие половицы, Клейт двинулся на этот звук.

— Мне было всего шесть лет, когда утонули мои родители, но иногда я слышу низкий голос отца и вижу его сильные руки.

Клейт остановился, вслушиваясь в ровный голос Мэлоди. Ему было двенадцать, когда Джо и Элли Мак-Калли попали в водоворот на Шуга-крик. Он и сейчас хорошо помнил этот случай. Тогда Клейта гораздо сильнее беспокоил Вайет, чем его младшая сестра. Мэл тогда была еще слишком мала. У него самого отец и мать до сих пор живы. Жива даже бабушка, которая уже почти поправилась. Скоро родители вернутся домой, и он будет видеть их каждый день. Может быть, поговорив с Мэл, рано потерявшей родителей, Хейли сможет примириться с тем, что родная мать оставила ее?

Мэлоди даже не поморщилась, когда девочка нацепила ей на ухо яркую клипсу.

— А маму свою ты помнишь? — спросила Хейли. Трудно было сдержать улыбку при виде ее серьезных карих глаз. Хейли придумала поиграть в салон красоты и разрисовывала свое лицо и лицо Мэлоди помадой и румянами. — Что ты помнишь о своей маме? — повторила она вопрос.

— Дай подумать. Мама много смеялась. Особенно поздно вечером, когда я уже лежала в кровати.

— Какая она была? — спросила Хейли, закрепляя локон Мэлоди блестящим красным гребешком на макушке.

— Я представляю ее в основном такой, как на старых выцветших фотографиях. Дедушка говорит, что, когда папа впервые привел ее домой, она не произвела на него впечатления. Она была худой, а глаза и рот казались слишком большими. Но когда она улыбнулась, у него что-то шевельнулось в груди. После этого он, по его словам, пересмотрел свое представление о красоте.

Мэлоди чувствовала, что Хейли слишком мала, чтобы понять, что такое внутренняя красота. Но девочка спросила:

— Тебе их до сих пор не хватает?

И Мэлоди стало ясно, что Хейли уже достаточно взрослая, чтобы иметь представление о душевной боли.

— Да, Хейли. Иногда мне

хочется, чтобы папа уверил меня, что все будет хорошо. Я ужасно люблю дедушку, но как чудесно было бы иногда поговорить с мамой о всяких женских пустяках… А ты скучаешь по маме? — спросила Мэлоди, помолчав немного.

Девочка пожала узкими плечами.

— Может быть. Но твоя мама умерла и уже не сможет вернуться к тебе, как моя. Я знаю, никто не верит, что она вернется. Но мне-то все равно, что они все думают.

Мэлоди боялась посмотреть ей в лицо — ведь Хейли прочтет в ее взгляде тревогу.

— Что ты сегодня делала в школе? — спросила Мэлоди.

Хейли нацепила ей на ухо вторую клипсу.

— Ничего.

— Совсем ничего?

— Ну, то есть ничего интересного. Но я слышала хорошую шутку. Что это — черное, белое и красное одновременно?

— Газета, — предположил Клейт, заходя в комнату.

Ничуть не смутившись появлением отца в ее комнате, девочка спокойно взглянула на него.

— Нет, глупенький. Это скунс, больной краснухой.

Спрыгнув с кровати, Хейли закружилась на месте.

— Посмотри на меня, Клейтон. Хорошо я выгляжу?

Клейт задумчиво обхватил подбородок ладонью. Он несколько месяцев безуспешно пытался вызвать Хейли на откровенный разговор. А Мэл живет здесь всего неделю, и его дочь уже раскрывает ей свою душу.

Но, что бы ни говорила Хейли, она была очень ранимой. Как же он теперь выдворит ее вместе с собакой из своей спальни?

Хейли улыбнулась и снова плюхнулась на кровать. На них обеих, на Мэл и на Хейли, были надеты его рубашки. Хейли рубашка доходила почти до щиколоток, а у Мэл колени были открыты. На лицах у них толстым слоем лежал грим. Как ни странно, но Мэл это вовсе не портило.

— Ты, наверное, проголодался? — спросила Мэлоди у Клейта. — Сейчас будем ужинать.

В голове его крутилось с десяток мыслей, и ни одна из них не имела отношения к ужину.

Хейли догнала их у дверей.

— На ужин суп, Клейтон, и домашние котлеты с овощами. Я помогала Мэлоди готовить. Тебе понравится.

Он последовал за ними на кухню. Если не считать истории с Генералом Кастером, Хейли в самом деле изменилась к лучшему. Но разве не ради нее в первую очередь он женился на Мэлоди?

Клейт до сих пор испытывал чувство стыда за свой первый, неудавшийся брак. Клейт женился на Виктории, уступив желанию. И теперь за его ошибку расплачивается Хейли. На этот раз он женился на женщине, которая будет добра к его единственному ребенку. Клейт и Виктория свой медовый месяц провели, практически не вставая с постели, но чем это кончилось? Сейчас он женат уже шесть дней и еще ни разу не видел свою жену обнаженной. Мэл ничем не походила на Викторию, и это ему нравилось. Мэл понимала Хейли. Кроме того, следовало признать, что у супа очень аппетитный запах. Стараясь не думать о том, как соблазнительно покачиваются бедра жены, шедшей впереди него на кухню, Клейт сказал себе, что плюсов в его теперешнем браке все-таки больше, чем минусов.