Город Золотого Петушка
Шрифт:
— Ну, что ты там! — и глядела в сторону Петровых.
Мама Галя, угадывая, что случилось несчастье, быстро вернулась из своего заплыва и, всматриваясь туда, где кучка людей наклонялась, разглядывая что-то лежащее в воде, спросила папу:
— А где Игорь? Ты не видал Игоря?
И папа Дима, не обращая внимания на писателя и его жену, вместе с мамой Галей бросились к Янтарному городу, ища глазами Игоря.
Ребята, едва раздался тревожный крик, насторожили уши. Андрюшка, бросив все, полез в самую гущу взрослых, толпившихся на берегу вокруг Петровых. Вслед за ним, один за другим, побежали
— Ой, я боюсь! — сказала Толстая Наташка. — Опять кто-нибудь утонул! Здесь так часто тонут!
Мишенька сказал деловито:
— Надо посмотреть! — и пошел туда же, но мать перехватила его на пол дороге, взяла на руки и унесла в дом отдыха, как он ни брыкался.
Мария Николаевна, увидев дочек, облегченно перевела дух и торопливо сказала:
— Домой, девочки, домой! Нечего здесь делать! Домой!
Аля и Ляля послушно, хотя и оглядываясь на каждом шагу, пошли за ней.
Увидев Игоря среди толпы, мама Галя закричала:
— Игорь! Иди сюда! Нечего тебе там делать!
А он не слышал ее, глядел на то, как гребцы со спасательных лодок выпрыгивали в воду и возились там с чем-то тяжелым и неудобным, что выскальзывало из их рук.
— Поди приведи Игоря! — сказала мама Галя отцу. — Не могу я этого видеть. И ему ни к чему!
Папа Дима пошел к Игорю.
Между тем осводовцы подняли в шлюпку то, что искали, и направились к спасательной станции, где на самом приплеске, по щиколотку в воде и не замечая этого, стояла молодой врач в белом халате, так странно выглядевшая среди загорелых людей. И толпа повалила туда же. И Петрова шла вместе со всеми. Муж все хотел вывести ее из толпы, а она, истерически всхлипывая и не отрывая расширенных глаз от шлюпок, все повторяла:
— Я ему на руку наступила! Я ему на руку наступила! Гляжу, а он лежит!
— Да будет тебе, Людочка! — говорил ей Василий Михайлович.
А она отталкивала его и опять говорила:
— Я ему на руку наступила!..
От поселка уже бежал милиционер, придерживая одной рукой свою планшетку на боку и тяжело перебирая ногами в керзовых сапогах, которые увязали в песке. Еще издали он закричал начальственно:
— Разойдитесь, товарищи! Разойдитесь! Ну, чего не видели…
Когда толпа подбежала к тому месту, где стоял врач, найденный лежал уже на песке, на брезентовой подстилке. Вокруг него толпились люди.
— Откачивать надо! — сказал кто-то возбужденно.
Тотчас же ему ответил не менее возбужденный голос:
— Теперь не откачивают!
— Ну, как это не откачивают!
— Да вот так — не откачивают!
— А что же?
— Ну, машины всякие есть!
— Машины?
— Да, машины!
Врач спросила высоким голосом:
— Товарищи! Кто-нибудь из вас умеет делать искусственное дыхание? Такой крупный — я не справлюсь с ним!
К лежавшему протиснулись несколько мужчин. Один стал на колени, крепко сжал большие, крупные руки — безжизненные, синюшные — и стал поднимать и опускать их равномерно, про себя считая громким шепотом:
— И — раз! И — два!.. И — раз! И — два!
— В брюках, — сказал кто-то недоуменно.
— А документы есть, товарищ милиционер? — спросил кто-то другой громко.
На
— В том-то и дело, товарищи, что нету! Пустые карманы! — Потом он укоризненно сказал: — Ну что вы напираете, ну что вы напираете? Ну, мертвое тело! Подумаешь! — Его безусое, мальчишеское лицо сморщилось в жалостливой гримасе при взгляде на бездыханного крупного мужчину, мертвые уста которого уже не могли разжаться и назвать имя. — Обнаружен неизвестный… — сказал как бы про себя милиционер, видимо он писал протокол…
Вдруг кто-то с ужасом закричал:
— Кровь! Кровь, товарищ врач…
Толпа шатнулась, расступилась. В просвет между людьми Игорь увидел лежащего. Из-под его левого соска жидкой струйкой полилась бледная кровь. Врач высоко подняла брови и сказала тем, кто делал искусственное дыхание:
— Оставьте, товарищи… Это бесполезно… Смертельное ранение в область сердца. Тут не искусственное дыхание надо, а… Ничего не надо! Закройте его, пожалуйста! — Она обернулась к милиционеру и сказала: — Ну, теперь это уже ваше дело!
Но прежде чем грубая парусина закрыла лицо того, кто лежал недвижимый и безгласный, с ножевой раной в груди, Игорь, холодея и чувствуя, как задрожали у него ноги, узнал в убитом Яниса Каулса. Яниса Каулса! Отца Андриса!..
— Твердая рука! — сказал милиционер, откинув на минуту парусину. — Точный удар!..
Папа Дима, который нагнал наконец Игоря и был сильно раздражен, хотел было дать сыну крепкий подзатыльник, но так и застыл с поднятой рукой. Он тоже успел увидеть это знакомое лицо, точно высеченное из камня, — с широким лбом, к которому прилипли светлые волосы, крупным носом и ртом, небольшие губы которого были сейчас крепко сжаты, а так хорошо умели улыбаться еще совсем недавно…
Мама Галя была очень сердита.
— Ты хуже маленького! — сказала она папе Диме, когда они с Игорем вернулись. — Противно глядеть, как вы там торчали. Это совсем не зрелище для ребенка! Видишь, каков результат! — сказала она, разглядев слезы на глазах Игоря, который не мог удержаться от них.
Отец хмуро ответил:
— Под стеклянным колпаком не проживешь всю жизнь. Пусть привыкает к тому, что на свете не одни игрушки существуют. Не мертвых надо бояться, а живых! — И, предупреждая новую гневную вспышку мамы Гали, сказал: — Ты знаешь, кто это? Ян Петрович, убит…
— Не может быть! — сказала мама Галя.
— Как видишь! Может быть! — так же хмуро сказал папа Дима и пошел к дому, даже не глядя на маму Галю к Игоря и зная, что они тоже идут за ним…
Опустел Янтарный город… Уже никому не приходило в голову глядеть ка него. Одиноко и сиротливо стояли на его улицах Мишенькины машины, про которые забыли и Мишенька, и его мать, унесшая его в судорожно сжатых объятиях.
Высокое солнце по-прежнему палило землю и щедро лило свои живительные лучи, но день был испорчен, и берег медленно опустел. Кое-кто прошелся еще мимо парусины, которая плохо прикрывала большое, крупное тело человека, переставшего жить по чужой и злой воле, но и этих охотников было мало. И скоро только дежурный осводовец, ждавший милицейскую машину, да Янис Каулс остались здесь, на берегу, на который легла черная тень несчастья…