Город Звёзд
Шрифт:
Маня, с трудом, повернулась на бок, желая разглядеть то, что происходило за пределами клетки. Та стояла посреди огромного военного лагеря. Простые палатки и юрты разместили поверх истоптанного грязного луга. Повсюду были развешаны рваные тряпки, украшенные знаком в виде пламени. Верхушки импровизированных жилищ были покрыты тонким слоем свежего снега. Рядом находились такие же клетки, десятки, если не больше. Часть из них пустовала. В остальных сидели люди. Мужчины и женщины содержались порознь. Пленники с угрюмым видом молчали, или незаметно перешептывались.
«Жив ли маленький песий друг?», – думала она, вспоминая последние события перед тем, как их схватили. Всю деревню вырезали. Родную бабушку зарубили прямо у нее на глазах. Папа мальчика сгорел в огне, сорвавшемся с рук того верзилы! В такое было трудно поверить, но она точно знала, что видела именно это.
Ей хотелось заплакать, но не могла. Пламя словно добралось и до нее, высушило все слезы.
По лагерю тут и там ходили татуированные, перемазанные краской красно-белых тонов, покрытые шрамами дикари. Многие из них облачились в кожаные жилеты и меховые куртки. Но одежда едва прикрывала выпяченные мускулистые груди воинов.
Их клеймо отличалось от того, что было у Гэй лы. Рисунки на ее груди были похожи на каракули малыша, хаотично вырезанные тонким ножом. Будто все делалось второпях, как получится. Шрамы же дикарей имели какой-то смысл, симметрично повторяя друг друга, они были резки и остры, но по-своему красивы. Углы зигзагов перетекали в причудливые закругления и геометрические фигуры. Судя по всему, клеймо постоянно дополнялось. Некоторые узоры, затянутые множеством слоёв кожи, выглядели явно старее остальных.
– В их культуре, шрамы носят особый сокровенный характер. Они читают историю друг друга по ним, – разъяснила женщина, обратившая внимание на то, как Манька разглядывает чужеземцев. – Они развивают свое клеймо всю жизнь.
Девочка легла на спину, и из нее посыпался шквал вопросов:
– Расскажи мне, тетушка Гэй ла, кто это такие? Почему они напали на нас? Они же убили всю нашу деревеньку! Кто этот страшный тип, поливающий всех огнем?
– Успокойся, дитя, – положила ей руку на лоб женщина. – Я расскажу все что знаю.
Гэй ла снова осмотрелась по сторонам, прежде чем продолжить.
– Эти воины – гхануры. Они живут далеко на юге, в пустынях почти у самого Пекла. Они постоянно воевали друг с другом, и иногда устраивали набеги на мой народ, – она снова приложила руку к сердцу. – Но потом набеги прекратились. До нас долетали слухи о страшной войне, в которой всех гхануров объединил один вождь-завоеватель. Они называют его Посланником, и истово верят, что их цель – покорить мир ради Пекла. Таких как он ваш народ называет богородными, ведь в их жилах течет кровь старых Богов, создавших наш мир. Ты знаешь эту историю?
– Н-нет… – открыв рот, слушала Маня. Кроме нелепых рассказов старого Оглоба и того, о чем изредка упоминал староста деревни, она совсем ничего не знала о мире, лежавшем по ту сторону степей. Для нее этого мира будто и не существовало.
– Я не знаю всей истории, – прилегла рядышком с ней Гэй ла, – но рассказывают, что наш мир создали семеро Богов. И нас они тоже создали, – на этих словах она снова коснулась сердца. – Но потом случилось нечто, что перевернуло старый мир. На севере выросли горы, уходящие все выше и выше в небо. Вечно заснеженные и прекрасные. Это место назвали Поднебесной. И поселились там чудесные существа, добрые и чистые, – она немного помолчала, подбирая слова. – А на юге, земля опускалась все ниже и ниже, пока наконец не достигла самого мирового дна. Там всегда полыхают пожары. И неба не видно из-за черного дыма. Там разверзлось Пекло, и живут там кошмарные создания, демоны.
У Мани просто в голове не укладывалось. Все это звучало как очередная Оглобовская байка. Такого просто не могло быть! Она повернула голову и посмотрела на группу дикарей, гнавших закованных в цепи рабов.
– Все это было почти тысячу лет назад. Великий Раскол! – торжественно закончила историю женщина. Можно было подумать, что она восхищается произошедшим. – Старые Боги исчезли, оставив мир новым существам. Гхануры верят, что Посланник ведет их на войну против Поднебесья. Ведь война Пекла и Поднебесья не прекращается никогда!
– Этого всего не может быть! – качала головой Маня. – Как такое может быть правдой! Мне не рассказывал о таком никто! И причем тут мы? Зачем убивать нас?
– На эти вопросы, у меня нет ответов, девочка моя. Я часто слышу их разговоры о Великом походе. Видимо все мы – часть этого Похода, – голос Гэй лы становился все тише с каждым словом. Она присела и долго смотрела в пустоту. В ее глазах крутились неприятные воспоминания.
– Откуда ты знаешь их язык? – наконец нарушила молчание Маня.
– Я – торговка. Мой товар – Як’Харская пыль. Я взращивала цветы, готовила наркотик, и продавала его сотням чужестранцев. Моя семья занимается этим много поколений. Весь мой народ, – рука снова поднялась к сердцу, – занимается этим. Так мы и живем в Як’Харе. Торгуем с разными людьми. И изучаем их языки. Пыль же является частью культуры гхануров, как и клеймо. Не первую сотню лет они покупают или забирают ее силой. Но маргрум цветет круглый год, поэтому украденные запасы быстро восполняются.
Она замолчала, быстро опустив голову в поклоне. К клетке подошли двое дикарей. Один из них открыл решетку, второй кинул на пол несколько черствых и заплесневелых хлебных корок. После он же подлил в их чашку немного гнилой воды.
Один из гхануров к женщине. После короткого разговора на незнакомом языке, Гэй ла кивнула, и оба воина удалились к остальным пленникам.
После их ухода, безумная бабка выскочила из угла, схватив кусок покрупнее и снова, на четвереньках, убралась с добычей в свой угол. Гэй ла собрала оставшиеся крохи и вместе с чашкой поднесла их поближе к лежащей девочке. Вымочив в воде одну из корок, она подала ее Мане.